Барбара Картленд - Потерянное сердце
— Надеюсь, тебе удастся сохранить ее в целости, — продолжил Феликс. — Ведь в комнату нельзя проникнуть никак иначе, кроме как через ту двойную дверь, через которую прошли и мы?
— Именно так, — подтвердил хозяин, — ну конечно, если вы не разобьете окно.
— Окно? — удивленно, даже недоверчиво переспросил Феликс.
— Авторы проекта хотели оставить в комнате только искусственное освещение, — пояснил Гарлэнд. — Но я настолько люблю солнце, что не в силах отказаться от него полностью. Поэтому и настоял на том, чтобы обязательно сделали окно.
С этими словами хозяин быстрым движением раздвинул шторы, и Карина с удивлением обнаружила, что между двумя рядами стеклянных полок действительно расположено узкое и длинное окно.
— И что же, на окне нет даже решетки?
— А! Вот в этом-то и состоит мой секрет, — с гордостью ответил Гарлэнд Холт. — Мне совсем не хотелось, чтобы мой маленький музей походил на тюрьму. Поэтому все окно, сверху донизу (а кстати, до него ведь очень трудно добраться) напичкано самой разнообразной сигнализацией, какую только можно себе представить. Стоит только кому-нибудь дотронуться до оконной рамы, как весь дом начнет буквально сотрясаться от рева и звона целой дюжины сирен.
— Поздравляю, — восхитился Феликс. — Ты предусмотрел буквально все.
— Надеюсь, что так оно и есть, — подтвердил Гарлэнд Холт. — Эту систему разрабатывали немало умных людей.
Хозяин бережно задернул шторы и, подойдя к двери, выключил лампы, освещавшие драгоценную коллекцию. Карина невольно подумала, что таким образом этот удивительный человек отрезал гостям путь к своему истинному, сокровенному «я», к своей душе.
Все трое задержались в холле.
— Да, вот это была экскурсия! — воскликнул Феликс. — Я никогда не забуду, что удостоился чести взглянуть на коллекцию Гарлэнда Холта!
— А что вы думаете об увиденном? — Хозяина явно интересовало мнение Карины.
— Мне коллекция кажется очень красивой, только…
— Только что? — нетерпеливо переспросил Гарлэнд.
Карина явно задумалась, но потом все-таки решила сказать правду.
— Мне кажется грустным и несправедливым, что подобная красота существует лишь для одного-единственного человека, — ответила она, — ведь эти произведения созданы многими людьми. Значит, и радоваться им должны тоже многие.
— Уверен, Карина, что на самом деле ты так не думаешь. А эту глупость придумала вот только сейчас — чтобы хоть что-нибудь сказать, — резко оборвал кузину Феликс. — Ведь единственный способ позволить наслаждаться этой красотой многим — это передать всю коллекцию какому-нибудь музею.
— А собственно, почему бы и нет? — искренне удивилась Карина. — Во всяком случае, там эти прекрасные вещицы увидят и оценят многие тысячи людей. А сейчас они заперты в темной комнате и оживают лишь тогда, когда хозяин снизойдет и покажет их кому-нибудь из гостей.
Девушка прекрасно понимала, что подобные рассуждения чрезвычайно раздражают Феликса. А Гарлэнд Холт внезапно рассмеялся — но как-то невесело. Потом повернулся на каблуках и быстро пошел прочь, оставив гостей стоять в коридоре.
Феликс внимательно посмотрел ему вслед и наконец повернулся к Карине.
— И что же это ты, интересно, делаешь? — поинтересовался он неприязненно.
— Я… я всего лишь говорила то, что думаю. — Девушка явно занервничала.
— Ну, так, значит, постарайся не думать такие глупости. И вообще мне надо с тобой серьезно поговорить.
Он внимательно осмотрелся, словно желая убедиться, не наблюдает ли кто за ними, а потом направился в противоположный конец холла, к двери, ведущей в огромную, вселяющую священный ужас библиотеку. Стены этой мрачноватой комнаты от пола и до самого потолка оказались уставлены огромными дубовыми шкафами. Феликс дождался, пока Карина уселась в одно из кресел, и плотно закрыл дверь:
— Итак, милочка, послушай-ка меня внимательно!
— Ну пожалуйста, кузен Феликс, пожалуйста, не сердись на меня. Наверное, я действительно сказала что-то, чего не должна была говорить, но ведь мистер Холт был со мной очень груб. Он явно намекал, что я за ним бегаю, пытаюсь добраться до его денег. Кажется, он всерьез считает, что все женщины на свете только и думают, что о его персоне и его туго набитом кошельке. И вообще этот человек кажется мне высокомерным, самоуверенным, избалованным и крайне неприятным.
Девушка заметила, что эти слова только еще больше сердят ее кузена. Поэтому она торопливо продолжила:
— Пожалуйста, давай отсюда уедем. Пожалуйста! Поедем в Лондон, чтобы я могла найти себе работу!
Молчание кузена казалось Карине еще более угрожающим, чем любые резкие слова.
— Мне кажется, — медленно, словно с трудом проговорил он, — что, совершив ошибку, лучше всего постараться ее исправить. И поэтому я считаю, что тебе необходимо вернуться обратно домой. Я могу все устроить так, чтобы ты вернулась домой уже завтра.
— Обратно в Лечфилд-парк? Снова жить у тетушки Маргарет, дядюшки Саймона, вместе с… с Сирилом? О боже, кузен Феликс! Неужели ты пойдешь на это?
— А что еще я могу сделать? Ты явно изо всех сил стараешься вести себя как можно хуже по отношению к моим друзьям — к людям, которые настолько добры, что приютили тебя просто из симпатии ко мне. Извини, Карина, я не виноват в том, что тебе они не кажутся сердечными, понимающими и чуткими. И я просто вынужден отправить тебя туда, откуда собственноручно забрал.
На глаза девушки навернулись слезы — она не смогла их сдержать.
— Феликс, пожалуйста! Пожалуйста! Кузен Феликс! Я не хотела! Не хотела ничего плохого! Клянусь, никогда не буду больше грубить! Сделаю все, что ты скажешь, — все что угодно! Только пожалуйста, пожалуйста, не отсылай меня обратно в Лечфилд-парк!
Феликс даже не посмотрел на Карину.
— Мне кажется, даже нет необходимости тебя туда отвозить, — словно размышляя вслух, проговорил он, — одного лишь телефонного звонка будет вполне достаточно. Дядюшка сам примчится, чтобы забрать тебя.
— Нет-нет! Ради бога! Только не это! — закричала Карина в ужасе. — Пожалуйста! Только не говори им, где я! Только не это! Я больше не вынесу! Я не могу возвращаться обратно! Пожалуйста, Феликс, пожалуйста!
— Что сказал тебе Гарлэнд? — поинтересовался Феликс.
— Я… я пришла в классную комнату… а он зашел туда вслед за мной… — Карина еде могла говорить. — Он рассказывал мне о своей бабушке… о своей гувернантке… Казалось, он решил, что я зашла в эту комнату специально, чтобы и он тоже мог туда прийти и… и остаться со мной наедине… Боюсь, что я вела себя с ним грубо… А потом, когда я попыталась уйти наверх, в свою комнату, чтобы скрыться от него, ты позвал меня, а он предложил показать свою коллекцию…
