Лоретта Чейз - Пленники ночи
Боумонт стоял почти рядом. Лейлу захлестывало отвращение, но она не отступила. Если ему хотя бы на мгновение покажется, что она сомневается в собственных силах и воле, он тоже в них засомневается. Гордо подняв голову, Лейла окинула Фрэнсиса ледяным взглядом.
— Ты больше его никогда не увидишь, — сказал Боумонт. — И Фиону — тоже.
— Ты не смеешь приказывать мне, кого я могу видеть, а кого — нет, — отрезала Лейла.
— Черта с два! Я буду говорить все, что захочу… а ты будешь мне повиноваться.
— Да пошел ты к дьяволу! Не смей мне указывать. Я не стану подчиняться блудливому хаму!
— Прикуси свой ядовитый язык, лицемерка! Я позволял тебе делать то, что ты хочешь, смирился с тем, что ты перестала пускать меня в свою постель — и вот награда! Ты улизнула в Норбури-Хаус, чтобы обвить ногами этого…
— Заткни свой вонючий рот! — Глаза Лейлы наполнились горячими слезами. — Убирайся! Почему бы тебе не упиться до чертиков? Тебе же так нравится этот яд. Хоть бы ты отравился своими наркотиками! И когда только ты отстанешь от меня!
— Проклятие! Если бы у меня не раскалывалась голова, я бы… — Фрэнсис поднял руку. Он был настолько взбешен, что готов был ударить Лейлу. Она знала это, но не дрогнула.
Боумонт посмотрел на свою руку и криво улыбнулся.
— Но не могу же я задушить тебя. Ведь я тебя обожаю. — Он пощекотал Лейлу под подбородком. — Капризная шлюшка. Поговорим об этом потом, когда ты успокоишься. Ты ведь не войдешь ко мне в комнату и не ударишь меня по голове каким-нибудь тупым предметом, а, любовь моя? Помни, мы не во Франции. Английские судьи не так снисходительны к женщинам. Они многих перевешали — а среди них было Не мало хорошеньких.
Лейла не ответила, она смотрела в пол, дожидаясь, пока Фрэнсис выйдет из студии.
Она так и стояла, пока его шаги не стихли в конце коридора. Услышав, что дверь в комнату мужа захлопнулась, Лейла устало опустилась на софу.
Она его не боится, уверяла себя Лейла. Любой скандал, который закатывал ей Боумонт, задевал и его. Он это поймет, когда придет в себя после попойки. Если сумеет оправиться.
За те десять месяцев, что они прожили в Лондоне, Фрэнсису становилось все хуже. Были дни, когда он не вставал с постели до самого вечера. Чтобы спать, он принимал опиум, а когда просыпался, снова его принимал, чтобы снять головную боль.
Ему все время нужно было что-нибудь — выпивка или опиум, чтобы притупить беспокойство, или раздражительность, или головную боль, а еще — чтобы поддерживать это безумное существование, которое он называл жизнью.
Не надо было ссориться с ним. Фрэнсис и без того болен.
Лейла встала и подняла ненавистный мольберт. Зачем только она закатила истерику. Все случилось только потому, что она позволила Эсмонду вывести ее из душевного равновесия. Она выставила себя дурой, сбежав из дома Норбури, и вдобавок наболтала Фионе какую-то чушь про гипноз, прости Господи!
— Я скоро стану такой же ненормальной, как Фрэнсис. Только оттого, что живу с ним в одном доме.
Из дальнего конца коридора донесся грохот и треск.
— Все правильно, несчастный пьяница. Переворачивай и круши мебель. Кидайся вещами. Может, это происходит оттого, что ты живешь со мной?
Лейла поправила мольберт, поставила на него холст, достала из шкафа новый набор красок, собрала по разным углам студии разбросанные кисти и решительно принялась за работу.
Ее голову — если не сердце — прочистила недавняя буря, и ей в конце концов удалось стереть даже следы изображения графа Эсмонда.
Работая, Лейла размышляла о том, что все-таки может уйти от Фрэнсиса. Она могла бы уехать из Англии и изменить имя, как уже сделала однажды. А художницей она может быть где угодно. Ей всего двадцать семь. Еще не поздно начать все сначала. Но она подумает об этом потом, когда немного успокоится и поговорит с Эндрю Эриаром. Он уже не был ее опекуном, но оставался поверенным. Эндрю даст совет и поможет.
Поскольку руки и голова Лейлы были заняты, она не заметила, как пролетело время. Лейла взглянула на часы, лишь когда закончила картину и стала мыть кисти. Оказалось, она работала много часов и, слава Богу, никто ей не мешал. Но почему до сих пор не принесли чай, черт возьми!
Лейла уже собиралась дернуть за шнур звонка, когда в студию вошла миссис Демптон со стопкой постельного белья. Служанка оглядела беспорядок в студии и неодобрительно поджала губы.
Лейла сделала вид, что ничего не заметила. Они с Фрэнсисом, очевидно, не были идеальными хозяевами. В течение десяти месяцев у них трижды менялся весь штат слуг, которые почему-то каждый раз были недовольны Лейлой.
— Когда будет готов чай?
— Через минуту, мэм. Я просто надеялась сначала сменить постельное белье у мистера Боумонта, но дверь в его комнату все еще закрыта.
Миссис Демптон знала, что в таких случаях стучать опасно. Когда дверь в комнату Фрэнсиса была заперта, его ни в коем случае нельзя было беспокоить, разве что в доме начался бы пожар. Сегодня миссис Демптон наверняка слышала, что произошло, когда жена хозяина потревожила его сон.
— Тогда ему придется подождать со свежим бельем до завтра, — заявила Лейла.
— Да, мэм, но он специально меня попросил и приказал мистеру Демптону приготовить ему ванну. Но теперь вода уже почти остыла, и я сказала мистеру Демптону не наполнять снова ванну, пока хозяин не откроет дверь. В прошлый раз…
— Да, миссис Демптон, я вас понимаю.
— А мистер Боумонт попросил приготовить ему к чаю пончиков, которые я с радостью испекла. Он так мало ест, мышка и та умерла бы. Но теперь пончики остыли и зачерствели, вода в ванне тоже остыла, вам не принесли чай, а белье я так и не сменила. — Разочарование миссис Демптон переросло в суровое обвинение.
Она, очевидно, была уверена, что во всем виновата Лейла. Хозяйка поссорилась с мужем, он обиделся и заперся у себя в комнате, а слуги теперь должны отдуваться.
Но скорее всего Фрэнсис отдал распоряжения миссис Демптон после ссоры и вряд ли намеревался спать так долго. Лейла нахмурилась. Фрэнсис жаловался на головную боль — значит, он принял опий и заснул. Впрочем, ничего нового в этом не было.
Все же Лейла ощутила легкое беспокойство.
— Я загляну к нему, — сказала она миссис Демптон. — Вдруг — у него назначена какая-нибудь встреча. Он рассердится, если проспит ее.
Лейла вышла из студии, быстро прошла в конец коридора и постучала в дверь комнаты Фрэнсиса.
— Фрэнсис? — Ответа не было. Лейла постучала еще раз и позвала его громче. Никакого ответа. — Фрэнсис! — крикнула она и забарабанила в дверь.
Тишина.
Осторожно открыв дверь, Лейла заглянула. Ее сердце остановилось.
