Виктория Дал - Это всегда был ты…
Она так старалась избежать его расспросов, что ничего не узнала о нем самом. Морские перевозки… Что это может означать? Когда они познакомились, он был вторым сыном скромного барона, не имевшим ничего, что делало бы его завидным женихом. Ничего, кроме острого ума, улыбки и сильных рук. Ничего, кроме его любви.
Кейт заморгала, с трудом возвращаясь в настоящее.
— Кофе, — говорил Эйдан девушке. — Один или два раза я поставлял партию этого напитка миссис Гамильтон.
— Как интересно, — промурлыкала Люси. — Я понятия не имела, что импортеру оказывают столь необходимые услуги, сэр. Глубоко поражена, признаюсь.
Ответная улыбка Эйдана была само обаяние и искреннее расположение.
— Могу я теперь предложить еще одну услугу, принеся пунш? Или, быть может, шампанское?
— Шампанское, пожалуйста! — воскликнула Люси. — Спасибо, мистер Йорк.
Его улыбка на долю секунды коснулась Кейт, и у нее возникло ощущение, будто воздух между ними заискрил.
— Кейт, — прошипела Люси, когда он направился к слуге с подносом. — Бог ты мой. Это ведь он, не так ли? Тот самый мужчина, которого жена пекаря видела прогуливающимся с тобой?
— Он… он импортер, ты же слышала, — заикаясь, пробормотала Кейт, не в силах придумать ничего подходящего.
Люси не обратила на ее слова никакого внимания.
— Какой он красивый! И как смотрит на тебя…
— И вовсе он на меня не смотрит.
— Вот именно. Потому что ты его ослепляешь.
— Не говори чепухи, — прошептала она, глядя, как Эйдан возвращается с двумя бокалами шампанского.
— Рад оказать вам услугу.
Голос его был низким и обволакивающим. Он вызывал в Кейт какой-то странный трепет.
— Благодарю вас, мистер Йорк, — кокетливо сказала Люси. — А теперь, с вашего позволения, я должна поприветствовать кое-кого из наших гостей. Буфет устроен в бальном зале. Не могли бы вы проводить миссис Гамильтон к столу?
Кейт ткнула болтушку локтем, но девушка даже не поморщилась и с невинной улыбкой упорхнула.
Эйдан предложил ей руку.
— Это будет весьма кстати. Ведь ты голодна, наверное.
— Что, прости?
— Я вспомнил твою войну с плитой. Полагаю, она тянется уже давно? Это ведь чудовище, ненавистный и злобный враг.
— О! — Она тщетно старалась сдержать улыбку. — Ты не должен был этого видеть, и совсем уж дурно с твоей стороны упоминать об этом.
— Напротив! Я предлагаю свою поддержку. Силы нужно поберечь. Идем к буфету?
— Ты всегда был слишком умным, — пробормотала она, взяла его под руку и опустила голову, чтобы он не заметил ее улыбки.
— Так-то лучше, — прошептал он, и звук его слов приятно отозвался где-то внутри.
Растревоженная, она сосредоточилась на быстром мельканий носков своих туфель, с каждым шагом выглядывающих из-под платья.
— Она напоминает мне тебя, — тихо вымолвил он.
— Кто?
— Мисс Кейн.
Ее глаза недоверчиво расширились.
— Ты шутишь?
— Такая же озорная и веселая. Счастливая.
Его слова оседали в сознании мягкими прикосновениями. Она облегченно вздохнула, когда они подошли к буфету. Ей не надо было ничего говорить, пока он выбирал для нее различные деликатесы, расставленные на длинных столах.
— Икра тебе всегда нравилась, если я правильно помню? — спросил он, вручая ей блюдо с бутербродами.
Да, он помнит верно. Но она не позволит себе трепетать от радости по этому поводу.
Когда они подошли к своим местам, последовали представления и знакомства с другими гостями. Любезности и пустая болтовня, ничего такого, что могло бы увлечь ее. Поэтому она размышляла о его нелепом замечании, что Люси напоминает ему ее.
Неужели он все еще видит ее такой — молодой и красивой? С какой стати? Как это возможно? Быть может, потому, что сам он не очень изменился? В черном фраке с белоснежным шейным платком Эйдан выглядел… Господи, да просто потрясающе! Хотя уже не походил на ангела, как когда-то. Сейчас он казался опасным как сам Люцифер.
Неужели у него всегда был такой острый как бритва, взгляд? В прошлом, когда он смотрел на нее, глаза его были слишком полны любви, и она ничего не видела вокруг.
Наконец-то Кейт разглядела его. Как следует, во всех подробностях. Все те же короткие, слегка вьющиеся волосы, поразительно зеленые глаза. Большой рот, прямой нос и твердый подбородок. Но увидела она и перемены в нем. Наметившаяся седина на висках и легкие морщинки на лбу и в уголках глаз.
Он повзрослел, возмужал за те годы, что ее не было рядом. Стал крупнее, еще больше раздался в плечах. Стал неотразимо привлекателен. Эйдан взглянул на нее, поймал ее взгляд и улыбнулся. И у нее внутри как будто кто- то зажег лампу.
Паника разрасталась в груди, грозя задушить ее. Так вот что это за чувство, что не отпускает ее со вчерашнего дня. Влечение!
— Кейти!
Она нервно вздрогнула при звуке его бархатного, глубокого голоса.
— С тобой все хорошо?
Все остальные гости уже встали из-за стола. Когда она молча на него посмотрела, Эйдан махнул слуге, взял бокал с красным вином у него с подноса и протянул ей.
Хрусталь не задержался в ее пальцах, она чуть не уронила бокал, и несколько капель вина выплеснулись через край. Красное пятно медленно растеклось по белоснежной манжете Эйдана. Кейт отшатнулась.
— Ничего страшного, — поспешил заверить ее Эйдан, потянувшись к ее руке. — Все в порядке.
Его пальцы обхватили ее, и она подумала, что сейчас расплачется прямо здесь, за столом, Его прикосновение так приятно.
Жар кожи проникает в нее. Кончики пальцев легко и мягко поглаживают ее руки. Восхитительно!
Она с трудом поднялась на дрожащих ногах.
— Я должна идти. Прошу меня извинить.
Эйдан нахмурился:
— Что случилось?
— Прости.
Она повернулась и убежала прежде, чем он успел встать, стремительно несясь мимо удивленно поворачивающих головы гостей. Она старалась выглядеть спокойной, спеша к двери, пытаясь делать вид, что не видит их недоуменных взглядов, но от ее недавнего самообладания не осталось и следа.
Сначала Эйдан вернул в ее жизнь боль, теперь же его присутствие пробуждает и другие чувства. Этого она не ожидала, никак не ожидала. И не может себе это позволить.
Она домчалась до парадной двери, но успела спуститься лишь на три ступеньки крыльца, когда встревоженный голос заставил ее вздрогнуть.
— Кейти…
Почувствовав, как ладонь легла ей на плечо. Она остановилась, смутившись, что снова убегает, униженная, что вновь пытается спрятаться.
— В чем дело? Объясни, пожалуйста.
— Я просто… мне надо идти.
