Колин Фолкнер - Шотландский рыцарь
– Вы не из клана Форреста? – поинтересовался он, передавая братьям новую порцию хлеба. В отличие от него и Финн, и Олаф не тратили времени даром и усердно уплетали за обе щеки.
– Нет. – Анна оперлась локтем на стол и подперла голову рукой. – Меня держат здесь из соображений безопасности до тех пор, пока отец не найдет мне жениха. Мой отец – король.
Она сказала это так небрежно, что поначалу Тор решил, что ослышался или по крайней мере неправильно перевел с английского. Вообще-то он пользовался им вполне свободно, но его родным языком оставался норвежский. На этом языке говорили все родичи его матери и соседи в деревне.
Как только до Тора дошел смысл сказанного, он едва не подавился.
– Вы – дочь шотландского короля?! – ироничным тоном спросил он. Пусть не думает, что его можно провести на мякине!
– Да, я плод его быстротечной любви. Его незаконнорожденная дочь, – ответила Анна, как показалось Тору, с некоторой досадой в голосе.
Он моментально проникся сочувствием к девушке, потому что так же, как и она, был незаконнорожденным и хорошо знал те обиды и мучения, которые переживала она. Схожесть их судеб вызвала в душе Тора необычное чувство, нечто сродни нежности и сочувствию.
– А Манро Форрест – ваш опекун. – Тор все еще был не в силах назвать Ранкоффа отцом. – С его стороны это очень великодушно – взять вас под свое крыло.
– Ну, уж он-то внакладе не остался! – Анна с сердитым стуком опустила на стол свой кубок и тяжело вздохнула. – Простите, я была несправедлива. – Судя по ее тону, Анна действительно казнила себя за эту неосторожную фразу. Она посмотрела на Тора – и снова в ее взгляде не было видно и тени страха или растерянности. – Манро и Элен всегда были ко мне очень добры. Манро относится ко мне с большей заботой, чем мой родной отец.
Тор снова уткнулся в тарелку. Не хватало еще слушать, как она будет петь дифирамбы его отцу. Этак можно додуматься черт знает до чего. К примеру, что Манро действительно не знал о родившемся у Хенны сыне, его сыне. И что если бы узнал, то все могло сложиться по-другому. Тор просто не был готов принять идею о том, что если Манро говорит правду, то винить во всех несчастьях Тора следует не его, а мать. Ведь это означало, что она лгала ему все эти годы, упорно повторяя, что его отец-шотландец отказался от сына и не пожелал нести ответственность за его судьбу.
– Хотите еще хлеба? – спросила Анна, поднимаясь из-за стола и обращаясь к Финну. Старший брат сидел по другую сторону от Тора. – Я могу отправить за ним слугу.
Финн одарил девушку своей роковой улыбкой, перед которой не могла устоять ни одна женщина, и лукаво ответил:
– Я не отказался бы не только от хлеба, но и от тебя, красавица!
Анна как ни в чем не бывало взяла со стола поднос для хлеба и произнесла:
– Мой кинжал спрятан в ножнах, сэр, но вы сами удивитесь, как быстро он может выскочить оттуда и перерезать вам глотку! – При этом она так обворожительно улыбнулась, что Финн зашелся добродушным смехом.
Тор тоже готов был рассмеяться, но предпочел выглядеть железным мужчиной и изобразил на лице мрачность.
Анна передала поднос оказавшейся поблизости служанке, и та поспешила на кухню за хлебом.
В этот момент Элен вдруг встала из-за стола. Тор так увлекся разговором с Анной, что совсем забыл о ней и об отце и не мог сказать с уверенностью, чем закончился их недавний спор. Он вообще плохо понимал правила поведения этих шотландцев. Все у них тут было шиворот-навыворот. Прежде Тору даже в голову не могла прийти подобная мысль: чтобы жена на равных спорила о чем-то со своим мужем! В его родной Деревне таких споров не случалось вовсе, потому что слово мужчины всегда было законом, а женщине оставалось только выполнять его приказы.
Элен подошла к сидевшим Тору и Финну.
– Я приказала приготовить для вас постели в башне. Вы наверняка устали. Муж говорит, вы проделали долгий путь от самых северных берегов.
Мысль о теплой постели была чрезвычайно соблазнительной. Особенно теперь, когда они наконец наелись. Сухая мягкая постель казалась усталым путникам раем на земле. Но Тор подскочил вдруг с места и произнес резким тоном:
– Нет, так не пойдет. Мы приехали сюда, чтобы поесть, но ночевать мы будем в замке Манро Форреста.
– Ты хорошо подумал? – спросил Финн, старательно собирая соус ломтем свежего хлеба, который только что принесли с кухни.
Тор пригвоздил его к месту строгим взглядом.
– Вы хотите вернуться? – удивилась Элен и посмотрела на Тора так, будто он сморозил какую-то глупость.
– Я приехал для разговора с Манро Форрестом. Моя мать наказала мне это. И я буду говорить с ним только в замке Ранкофф.
Элен переглянулась с Манро. Он тоже успел подняться со своего места.
– Тор, это просто неразумно: пускаться в обратный путь в такую непогоду, да еще на ночь глядя. Оставайся здесь, а утром мы с тобой…
Тор выскочил из-за стола как ошпаренный. В груди его снова бушевал неутолимый гнев. Он с вызовом посмотрел на отца и выпалил:
– Я буду ждать в Ранкоффе!
– Хорошо! – так же с вызовом ответил Манро. – Значит, до завтра.
– Манро… – начала было Элен, но муж сердито взглянул на нее и гневно произнес:
– Я не собираюсь удерживать его здесь силой!
Элен развела руками и пробормотала что-то по поводу мужского упрямства.
– Финн, Олаф! – рявкнул Тор. – Мы уезжаем!
– Но я еще не все скушал! – по-детски капризно запротестовал Олаф, тем временем пытаясь торопливо запихнуть в рот еще один ломоть хлеба.
– Олаф!
Тор опрометью бросился из зала. Подальше от этого замка! Подальше от собственного отца! Подальше от королевской дочки, рядом с которой он уже был готов распустить нюни как баба!
Глава 4
Как только Тор с братьями покинули главный зал Данблейна, Манро спросил, обращаясь к Анне:
– Ты тоже считаешь, что я не должен был его отпускать? Анна не сразу нашлась что ответить. Ей было приятно, когда Манро или Элен интересовались ее мнением. Если кого-то интересуют твои мысли – значит, с тобой считаются. И уважают твое право иметь собственное мнение – даже если сами думают по-другому.
– Нет, лучше пусть поступает как знает, – отвечала она таким же серьезным тоном. – Для него было слишком большим потрясением узнать, что его отец – добрый, порядочный человек и примерный семьянин, а не чудовище с раздвоенным хвостом, каким он вас представлял все эти годы… и каким надеялся увидеть.
– Что такого он успел тебе наговорить? – растерянно захлопал глазами Манро.
Прежде чем ответить, Анна прислушалась к грохоту тяжелых мужских сапог на лестнице.
