Джанмария Анелло - Подари мне счастье
С опущенными глазами и покрытыми испариной щеками Джеффри занял свое место рядом с Ричардом. Ее папаша адресовал Ричарду широкую улыбку, словно все они – одна счастливая семья, собравшаяся на торжество.
Ричард прижал ладони к бедрам, чтобы удержаться и не придушить ублюдка прямо на месте. Этого удовольствия придется подождать, по крайней мере, пока.
Викарий произносил слова, которые связывали Ричарда с этой женщиной на всю оставшуюся жизнь, с этой красивой храброй женщиной, которая смело предстала перед ним, не дрогнув, встретилась с ним взглядом, а он думал только о том, что ему не нужна жена.
А потом все закончилось так же быстро, как и началось.
Только что в комнате стояла тишина, не считая монотонного, бесконечного бормотания викария, а теперь все, казалось, заговорили одновременно. Брат радушно принимал жену Ричарда – его жену! – в семью. Тетка обнимала Ли, всхлипывая у нее на плече. Викарий произносил свои поздравления.
Джеймисон подошел к Ричарду и хлопнул его по спине:
– Прекрасная церемония, а, сынок?
Ей-богу, этот человек не осознает грозящей ему опасности.
Стиснув руки в кулаки, чувствуя неимоверное напряжение в ногах, Ричард улыбнулся.
– Джеффри, будь так любезен, проводи… – Господи, пришлось стиснуть челюсти, чтобы протолкнуть слова между зубов… – мою жену в карету. Я бы хотел переговорить с ее отцом с глазу на глаз.
– Пожалуйста, зовите меня Таддеус, – сказал Джеймисон, и его порозовевшие щеки слились по цвету с жилетом. – Или «папа». Мне нравится, как это звучит.
– Да, не сомневаюсь, – отозвался Ричард, стараясь, чтобы голос прозвучал мягко, предвкушая предстоящий момент и чувствуя, как злость гонит кровь по жилам. – Напоминаю, я женился на вашей дочери по одной-единственной причине. Я выполнил свою часть сделки. Теперь позвольте мне объяснить вашу. Вы никогда больше не приблизитесь ни ко мне, ни к членам моей семьи.
– Имейте в виду, – зашипел Джеймисон. – Если вы нарушите наш договор, я всему свету расскажу об Элисон…
Ричард схватил его за грудки и рывком дернул кверху.
– Если ты хотя бы прошепчешь ее имя во сне, я об этом узнаю. Моя месть будет быстрой и безжалостной. Я раздавлю тебя сапогом, как поганого червя. Я брошу твою дочку на съедение волкам, как ненужный хлам. Я устрою очень публичный, очень безобразный развод. И если ты думаешь, что я этого не сделаю, валяй, проверь. Мне будет нечего терять, а это сделает меня воистину опасным. – Он наклонился вперед. – Теперь я выразился достаточно ясно?
Джеймисон стал красным как рак, но сжал губы и согласно кивнул.
– И еще одно, – сказал Ричард, сжимая и разжимая руки после того, как оттолкнул от себя ублюдка.
Джеймисон потер пальцами горло.
– Что, сынок?
– Больше никогда не называй меня сыном, или мне придется убить тебя за оскорбление.
Ли в последний раз обняла тетю. Порыв прильнуть к плечам Эммы и не отпускать был силен, но она заставила себя отступить.
– Пожалуйста, тетя, не плачь. Я буду часто приезжать к тебе, а ты должна навестить меня в моем новом доме.
– Ты права, конечно, – сказала Эмма, притрагиваясь тыльной стороной ладони ко лбу. Она подняла залитые слезами глаза на герцога: – Вы будете относиться к моей племянницей по-доброму, милорд?
Он не поправил ее неверное обращение – небольшой акт сострадания, вызвавший слабую улыбку на губах Ли.
– Заверяю вас, мадам, я буду относиться к ней с крайним уважением и вниманием, – сказал он с поклоном, затем помог Ли сесть в ожидающую карету и забрался вслед за ней.
Дверца захлопнулась с громким стуком.
– А ваш брат не поедет с нами? – прерывающимся голосом спросила Ли. С каждой секундой ей все труднее было сдерживать нарастающее напряжение.
Она одна в тускло освещенной карете с мужчиной, и не просто с каким-то мужчиной, а со своим мужем! Направляется к нему домой. Где они останутся одни. В темноте. В его спальне.
Боже милостивый, что она наделала?!
– Джеффри поедет впереди, дабы убедиться, что все готово к нашему приезду.
Его грозное присутствие тяжело давило на все ее органы чувств, он вальяжно развалился на сиденье напротив, своими длинными ногами задевая ее колени, носками сапог касаясь туфель.
Тусклый свет единственной лампы отбрасывал причудливые тени на твердые, точеные линии его подбородка, на изгиб чувственных губ, на таинственный, опасный блеск глаз.
Карета слишком мала. В ней недостаточно воздуха. Ли вжалась в спинку кареты. Черные брови герцога изогнулись.
– Ли, уверяю, тебе нечего меня бояться.
Она выдавила смешок, хотя он прозвучал еще неувереннее, чём презрительный тон, которого она надеялась достичь.
– Я не боюсь вас, сэр. И не давала вам разрешения называть меня по имени.
– Поскольку мы теперь женаты, – пробормотал он, своими черными глазами вглядываясь в ее лицо, словно хотел запомнить каждую черточку, каждый изгиб, – было бы несколько странно придерживаться формальностей, по крайней мере наедине. Но может, ты предпочитаешь, чтобы я обращался к тебе «ваша светлость»?
«Ваша светлость»? Нет, она просто мисс Джеймисон, а не герцогиня Сент-Остин, но это, к сожалению, не сон.
У нее на пальце его кольцо. Красивое золотое кольцо.
– Да, предпочитаю, – ответила она, стискивая руки, спрятанные в складках юбок. Это глупый разговор, но Ли не могла придумать ничего сколько-нибудь важного. Она совершила ужасную ошибку. Она влюбится в него, она уже знает это.
Ей грозит серьезная опасность. Надо бороться со своим рискованным влечением к герцогу. Она должна защитить свое сердце.
Кучер прикрикнул на лошадей и быстро щелкнул поводьями. Внезапный крен кареты вновь вызвал у Ли то ощущение тошноты под ложечкой.
Не успела Ли хоть как-то возразить или запротестовать, как герцог сократил расстояние между ними и взял ее дрожащие руки в свои ладони. И хотя они оба были в перчатках, она чувствовала силу его пальцев, крепкую хватку и жар кожи, который зажег ответный жар у нее в животе.
– Ваша светлость, – сказал он, вытягивая губы в линию, словно пытался сдержать улыбку. – Мы не первые, кто поженился ради долга, чести и семейных обязательств. И безусловно, не последние. Мы должны найти путь, по которому будем двигаться дальше.
Это было совершенно разумное, рассудительное высказывание.
– Я бы предпочла найти выход, – проворчала она, что было не вполне разумно и ни капельки не рассудительно, но он держал ее за руки и смотрел на нее этими тревожащими дьявольскими очами, а его соблазнительный запах окутывал се. А потом герцог сделал нечто неожиданное.
Он рассмеялся глубоким, рокочущим смехом, от которого у нее по коже побежали мурашки. Глаза его потемнели. Взгляд опустился на ее губы, и Ли поняла… что герцог сейчас опять ее поцелует. Она хотела отклониться назад, но подалась вперед, веки медленно опустились.
