Хелен Леер - Шотландская красавица
– Если я выиграю бой, – сказала Диана, – вы освободите меня. – Она вызывала его на поединок решительно, не отводя взгляда.
– Ах ты наглая девчонка! – разозлился он. Но сцена была такой уморительной, что он не мог удержаться от смеха. – Так ты собираешься сражаться со мной?! – воскликнул он. Подбоченившись, он изучающе смотрел на нее.
Его воины стояли вокруг и улыбались. Ни один из них даже не подумал вступиться за него, глядя на эту тоненькую как прутик девушку. Это было равносильно оскорблению, чего бы он не снес никогда.
– А вы считаете, что такого мастера меча, как вы, невозможно победить? – Она пыталась поддеть его своим ехидством, скрывая растущее замешательство.
– Хватит глупостей! – взорвался он. Но, шагнув вперед, вдруг почувствовал, как кончик кинжала коснулся его шеи.
Его люди разом заговорили, никто уже не улыбался.
Торн отступил, улыбка тоже сошла с его лица. Он дрался с мужчинами не только на поле битвы, но никогда в жизни он не скрестил меча с женщиной. Это все равно что обидеть ребенка!
– Ну хорошо... – Стряхнув накидку с правого плеча, он вынул свой кинжал. – Если одолеешь меня, вернешься домой. А если нет, – веско продолжил он, – то обещай больше не доставлять мне хлопот. Согласна?
– Согласна, – кивнула она.
После нескольких хороших выпадов и отбитых атак, Торн почувствовал, что Диана, хоть и женщина, но явно не новичок в драке. Никакой растерянности. Ее движения были быстрыми и уверенными. Ее кинжал был легче, чем его, но острый и разящий насмерть.
Прошло несколько минут, но она и не думала сдаваться. Он тоже был сосредоточен, несмотря на то, что не мог заставить себя не смотреть, как вздымается ее полная грудь под мягкой замшей туники.
Торн с досадой приказал себе не отвлекаться. Ему надо следить не за девушкой, а за ее кинжалом!
– Это что, смертельный поединок? – процедил он в ответ на один из выпадов Дианы.
– Если бы он был смертельным, вас бы давно не было в живых.
Гибким, явно рассчитанным движением она вдруг направила кинжал ему в плечо и прорезала кожаную тунику, едва не задев руку.
И тут Торн придумал один маневр. Прямо позади девушки был пень от мертвого дерева. Работая двумя руками, он стал доставать ее кинжалом то с одной, то с другой стороны и потихоньку наступать на нее.
Растерявшись под напором его внезапной агрессии, Диана отступила. Она сделала третий шаг, споткнулась о пень и с криком упала на спину. И прежде чем смогла подняться, Торн нагнулся и отобрал у нее кинжал.
– Поднимайся! – скомандовал он. – Мы и так потеряли много времени. – Он бросил ее кинжал одному из воинов. Потом взглянул на нее: девушка и не шелохнулась. Тогда он схватил ее за руку и бесцеремонно, рывком, поставил на ноги. – Если я приказываю, мне надо повиноваться!
– Ты обманул меня! – с обидой сказала она.
– В самом деле? Если бы мы дрались по-честному, тебя бы уже не было на свете.
Схватив Диану за запястье, он повел ее к лошадям.
– По коням! – приказал он своим воинам. – Впереди у нас долгий путь.
Он взглянул на свою пленницу. Запястье ее было таким тонким и хрупким, что он свободно обхватил его двумя пальцами. Удивленный такой хрупкостью сложения, он ослабил хватку.
Посадив Диану на лошадь, он тоже вскочил в седло своего золотого жеребца.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Сумерки уже спустились на землю, когда они наконец достигли Данмора. Диана была повергнута в шок видом разоренной деревни, хотя и не показывала вида. Фермеры, которым удалось выжить после набега воинов ее брата, постепенно возвращались к нормальной жизни, и некоторые чинили свои домишки.
Радостные взгляды, которыми жители приветствовали своего графа, меркли и превращались во враждебные, когда они видели Диану. Оттесненные мужчинами, женщины тоже пытались разглядеть ее и выражали свои чувства более открыто. Все сразу узнали цвета клетки ее накидки-пледа. Но одного взгляда графа Данморского было достаточно, чтобы враждебный ропот утих.
Проезжая мимо глазеющих на нее фермеров, Диана чувствовала, как они буравят ее взглядом, и, по правде говоря, ей трудно было винить их в этом, что она с грустью отметила про себя. Жизнь крестьян и без того была достаточно тяжелой, а тут еще непрекращающиеся набеги, после которых они находили разоренными и дома, и свои семьи.
– Как тяжела жизнь этих несчастных, – прошептала Диана, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
– Неожиданный визит ваших сородичей отнюдь не облегчил ее, – пробормотал Торн.
Слезы ее мгновенно высохли, и Диана тут же ощетинилась, защищая воинов своего клана.
– Может быть, вы хотите сказать, что никогда не совершали набегов?! – язвительно сказала она. Повернув голову, она в упор смотрела на Торна.
Он не без колебаний ответил:
– Нет. Я не хочу этого сказать, – и не продолжил, потому что сам он никогда не стал бы нападать на безоружного мужчину. И на женщину, будь она с оружием или без.
– Значит, и вы такие же, не так ли? – запальчиво сказала Диана, пытаясь перекричать цокот лошадиных копыт, когда они проезжали подъемный мост.
Несмотря на поздний час, во дворе их ждала какая-то женщина. Взгляд ее черных глаз тут же устремился на Диану; смущенная тем, что ее пристально разглядывают, Диана торопливо отвела глаза. Она не могла понять, отчего вдруг возникло ощущение напряжения.
Граф придержал лошадь перед женщиной, смотревшей на него теперь снизу вверх.
– Еда готова, – сказала она без долгих предисловий.
Торн улыбнулся ей в ответ:
– Как ты узнала, когда мы вернемся?
– Просто знала, – прошептала она, глядя, как они входят в замок.
Мак-Кендрик спешился и бросил поводья поджидающему его груму. Когда он направился к Диане, она уперлась левой ногой в стремя и перемахнула правой через седло, предпочитая слезть с лошади без помощи своего похитителя.
Торн подошел к Диане раньше, чем она осуществила свое намерение. Обхватив руками ее талию, он легко поднял ее и поставил на ноги.
– Принято, чтобы леди благодарила джентльмена, если он помог ей спуститься с лошади, – сказал Торн, ведя ее к каменным ступеням.
Диане пришлось буквально закинуть голову, чтобы взглянуть ему в глаза.
– Ну, если так принято, то считайте, что я вас поблагодарила. – Отвернувшись, она пошла вперед.
Нахмурившись, Торн пошел вслед за ней. Он казнил себя за то, что ждал от Мак-Ларенов проявления хоть какой-то человечности. Ведь он прекрасно знал их. Еще будучи ребенком, он усвоил твердо, что Мак-Ларены были абсолютно лишены той воспитанности, которой отличаются жители Высокогорья.
Некоторое время спустя усталые воины расположились в обеденном зале и принялись за еду. Торн с удовольствием отметил, что в его отсутствие пол был очищен от мусора и посыпан свежим тростником. Ничего, что стены были голыми, зато скатерти сменили, в комнату принесли столы и скамьи из других частей замка.
