Бертрис Смолл - Вспомни меня, любовь
— Вы влюбились с первого взгляда? — Нисса до сих пор еще не слышала этой романтической истории и живо ею заинтересовалась.
— С первого взгляда, — подтвердил ее дядя и перевел взгляд на жену:
— Разве не так, кошечка?
На лице у Блисс на минуту появилось выражение, какого Нисса никогда раньше не видела.
— Да-а, — мечтательно протянула она, но тут же, вспомнив об окружающих, приняла неприступный вид и заторопилась:
— Почему мы до сих пор тут стоим? Нам давно пора быть во дворце. — Блисс повернулась к Тилли:
— Ты отлично поработала, девочка. Я не забуду похвалить тебя в следующем письме к сестре. Геарта может гордиться тобой.
— Благодарю вас, госпожа. — Тилли присела в реверансе. Затем она укутала Ниссу в накидку, расправила складки и проворно застегнула золотые пряжки.
— А где же мальчики? — спохватилась Нисса, когда они уже вышли из дома.
— Ждут нас в карете, — ответил дядя. — Эдмунд и Оуэн сядут рядом с кучером. Ехать совсем недалеко.
Увидев, что подходят взрослые, кузены Ниссы быстро вскарабкались на козлы. Забравшись в карету, Нисса поздоровалась с братьями, чинно сидящими на передней скамье, спиной к кучеру. Никогда еще она не видела их такими нарядными. Темноволосый, но светлоглазый Филипп больше походил на отца, нежный белокурый Джайлс — на мать. Их одинаковые костюмы были выдержаны в черно-белых тонах; сквозь прорези черных бархатных камзолов виднелись белоснежные атласные рубашки, на ногах — черно-белые полосатые чулки и сапожки из черной кожи. Поверх расшитых жемчугом камзолов красовались длинные, до колен, жилеты из выбеленной оленьей кожи. На груди у каждого висел небольшой золотой медальон с фамильным гербом. К поясам они прикрепили усыпанные камнями ножны с маленькими кинжалами. Голову каждого украшал черный бархатный берет со страусовым пером.
— Вы оба выглядите просто чудесно, — сделала комплимент Нисса.
— Как и ты, сестра, — ответил Филипп Уиндхем.
— Посмотри, Нисса, — похвастался Джайлс, — у меня свой кинжал! — Он продемонстрировал ей сверкающее камнями оружие. Ножны и рукоятку украшали гранаты, мелкий жемчуг и крошечные алмазы.
— Ты никогда не должен обнажать его в присутствии короля или принца, — напомнила брату Нисса. — Помнишь, мама говорила, что это считается государственной изменой.
Джайлс кивнул, его голубые глаза широко распахнулись.
— Не забуду, — пообещал он.
Филипп, однако, счел себя задетым замечанием старшей сестры:
— Если мне однажды что-то говорят — я запоминаю. Нет нужды повторять сто раз одно и то же.
— Ах, извините, сэр! — насмешливо парировала сестра, усаживаясь и расправляя юбку. — Сама не знаю, почему я вечно забываю, как вы мудры и рассудительны не по годам, виконт Уиндхем. Какой непростительный промах с моей стороны!
Джайлс прыснул, и даже Филипп против воли улыбнулся.
— Вы не должны ссориться, дети! — строго прикрикнула Блисс.
Нисса сложила руки на коленях и погрузилась в молчание, как и ее братья. Карета тронулась и загромыхала по дороге, ведущей к Хэмптон-Корту. По мере приближения ко дворцу движение становилось все более оживленным. Ниссу захватило открывающееся из окна кареты зрелище. По дороге катили самые разнообразные повозки и кареты, некоторые даже более элегантные и роскошные, чем у них. Всадники и всадницы прокладывали себе путь среди экипажей. Все это двигалось в одном направлении — к Хэмптон-Кортскому дворцу.
Хэмптон-Корт воздвигнул кардинал Вулси, советник короля, на земле, отобранной у рыцарей-госпитальеров ордена святого Иоанна в 1514 году. Формально орден, однако, не продал эти земли, а сдал их в аренду сроком на девяносто девять лет за символическую цену в пятьдесят фунтов. Строительство началось весной 1515 года, а в мае 1516 — го здесь в первый раз принимали короля и Екатерину Арагонскую, хотя дворец потом достраивали еще в течение нескольких лет.
Он состоял из трех частей: Главного, Часового и Монастырского дворов. Все здания были красной кирпичной кладки, украшенной темно-синими ромбами. Башни венчали свинцовые купола. На внешней стороне окружавших дворец стен красовались щиты с кардинальскими гербами и терракотовые медальоны — подарок папы римского. Подлинной застекленной галерее кардинал обычно прогуливался в ненастные дни. Дворец окружал парк, куда кардинал ежевечерне выходил подышать воздухом. Всего во дворце насчитывалось больше тысячи помещений, одних только спален для гостей — двести восемьдесят. Между двумя огромными кухнями находилась специальная комната, где восседал главный повар, одетый так же нарядно и элегантно, как любой придворный, и руководил действиями своих подчиненных не столько словами, сколько огромной деревянной ложкой — знаком своей верховной власти.
Все это Блисс рассказала своим племянникам, пока карета медленно катила по запруженной толпой улице.
— Мама один раз видела кардинала, — сказала Нисса.
— Знаю, — ответила Блисс. — Этого человека следовало бояться. Он долго и упорно шел к вершине и вознесся высоко, но падение его было коротким и страшным.
— Мама говорила, что он был верным слугой короля. Почему же его казнили? — вслух удивилась Нисса.
— Король разгневался на него за то, что тот отказался испросить согласие папы римского на развод короля с принцессой Арагонской. Кардинал же знал, что король хочет жениться на Анне Болейн, и ему это не нравилось. Он хотел, чтобы король женился на французской принцессе Рене. Он считал, что Екатерина Арагонская может уступить место французской принцессе, которая родит королю наследника; но Вулси вовсе не намеревался расчищать путь для девчонки Тома Болейна. У кардинала, как и у всех могущественных царедворцев, было много врагов и недоброжелателей. Они поняли, что эту размолвку между королем и кардиналом можно использовать и уничтожить Вулси. Внезапно повсюду начали громко обсуждать довольно-таки экстравагантный образ жизни кардинала. Появились непристойные стишки на эту тему, содержащие оскорбительные для короля намеки. Это заставило короля задуматься: а кто же действительно правит страной — он или кардинал? А король очень не любит, чтобы его заслоняли.
— Я вспомнила этот стишок! — обрадованно воскликнула Нисса. — Вот он:
— Что ж ты не был при дворе?
— При каком таком дворе?
— В королевском ли дворце,
В Хэмптон-Корте ль — все равно!
— А в чем же их отличие?
— В том, что в одном — величие,
А вот в другом в наличии
Величество одно.
— Автору этого куплета пришлось искать убежища в монастыре, — сообщил им граф Марвуд. — Король ужасно гневался, а когда ему передали слова одного францисканского монаха, побывавшего в Хэмптон-Корте у Вулси: «Да есть у них в Англии вообще король или нет?», то Генрих Тюдор вышел из себя. Его тщеславие было жестоко уязвлено. Бедный старина Вулси! Король вызвал к себе кардинала и потребовал ответить на вопрос, какое он имел право выстроить для себя такой величественный дворец. Я восхищаюсь ответом, который мгновенно дал Вулси: «Только чтобы предложить его своему сюзерену». И сразу вслед за этим он передал дворец и все поместье королю, целиком и полностью.
