Бренда Джойс - Прощай, невинность!
Эдвард мгновенно очутился рядом с ней и нежно обнял ее.
— Почему ты плачешь? И почему, почему ты так долго сопротивлялась мне?
Софи встряхнула головой, не в состоянии вымолвить ни слова — она лишь цеплялась за Эдварда, захлебываясь рыданиями. Наконец она прошептала:
— Я боялась. Потому что любила тебя так сильно, так давно…
Он очень серьезно посмотрел ей в глаза.
Софи хотела сказать ему еще раз, как сильно она его любит, как всегда любила его и всегда будет любить. Но он закрыл ей рот горячим, глубоким, настойчивым поцелуем.
Не отрываясь от губ Софи, он опрокинул ее на кровать, лег сверху… Чуть позже поднял голову и посмотрел на нее пылающим взором, едва заметно улыбаясь.
— Потом, — хрипло произнес он, запуская пальцы в ее волосы и вынимая шпильки одну за другой. — Мы поговорим потом.
Софи не шевелилась, просто не могла пошевелиться, пока Эдвард расплетал ее косы, распуская волосы золотистым каскадом. Он улыбался чуть насмешливо. В его глазах светились желание, страсть, обещание… Наконец его руки скользнули под юбки Софи, к ее бедрам.
— Ну, теперь сними эти дурацкие тряпки, Софи! — приказал Эдвард.
Она повиновалась.
Софи лежала, обнаженная и неподвижная, но не насытившаяся. Она гадала, сможет ли вообще когда-нибудь насытиться…
Эдвард, сидя рядом с ней на краю кровати, с улыбкой смотрел на нее. Он достал из бархатного футляра бриллиантовое ожерелье и наклонился, чтобы надеть его ей на шею. Софи ничуть не смутилась. Она смело встретила восхищенный взгляд Эдварда и увидела, как в глубине его потемневших глаз вспыхнуло новое желание, в то время как он застегивал на ней ожерелье. Тончайшей работы нити сверкающих драгоценностей легли на нежную белую шею Софи.
Он сжал пальцами один из ее сосков, порозовевших и напрягшихся во время их страстного соединения, потом отбросил волосы с плеч Софи. И вдел в ее уши пылающие огнями серьги-подвески.
Софи искоса глянула на него, беспокойно повернувшись на подушке и слегка выгибаясь под его вопросительным взглядом. Да, она каждым дюймом своего тела ощущала его желание и чувствовала себя настоящей соблазнительницей. Глаза Эдварда затуманились. Его рука скользнула по шее Софи, сдвинув ожерелье, потом спустилась ниже, накрыла ее полную, горячую грудь.
— Каждый из этих камушков, — прошептал он, — я добыл своими собственными руками.
Софи смотрела на него, и новая волна желания прилила к ее бедрам.
— Так ты не… не занимался контрабандой краденых алмазов? — чуть слышно спросила она.
Он расхохотался:
— Нет! Черт побери, нет! Это просто легенда.
— Я рада. — Софи взяла его руку и опустила ее с груди на живот. Она вела себя бесстыдно, но ее это ничуть не смущало. — Хотя, конечно, было бы чрезвычайно романтично выйти замуж за контрабандиста.
Она не отрываясь смотрела ему в глаза.
Эдвард положил руку именно туда, куда хотелось Софи. Она задохнулась.
— Я украду кучу алмазов, если тебе так хочется, Софи, — сияя, воскликнул он. — Только скажи! Скажи, чего ты хочешь.
Она чуть шевельнулась и раздвинула ноги. Потом раздвинула их еще чуть шире…
— Да… — прошептала она. — Да…
Его палец проник в тяжелые, влажные складки.
— Так?..
Она кивнула, снова легко выгибаясь, на ее белой груди выступила легкая испарина, заставив блестеть нежную кожу, соски напряглись. Бриллианты на ее шее и великолепные серьги сверкали, отражая огни лампы. Палец Эдварда вошел внутрь, лаская гладкую, чувствительную плоть. Софи снова задохнулась и выгнулась, приподнявшись над постелью.
Эдвард тихо засмеялся.
— Ты самая прекрасная женщина из всех, кого я знал, — сказал он.
Софи встретила его взгляд, и волна болезненного наслаждения пронеслась по ее телу, все нарастая и усиливаясь, и она знала, что Эдвард говорит правду.
— О, Эдвард!
Его рука замерла.
— Когда я впервые увидел тебя, мне захотелось сделать именно это. Одеть тебя в одни бриллианты… мои бриллианты.
— Да…
Он поднял другую руку, сжатую в кулак. Софи не сразу поняла, что происходит, потом тихо вскрикнула — на нее пролился драгоценный дождь. Эдвард, разжав пальцы, высыпал на ее грудь десятки камней самых разных размеров. Софи изгибалась и едва дышала от возбуждения, ее грудь напряженно вздымалась. Несколько камушков скатились ниже, на ее живот, другие упали на кровать. Рука Эдварда витала над Софи, как волшебный жезл. И на нее все сыпались и сыпались бриллианты, сползая с ее живота ниже, еще ниже… Софи смотрела на свою грудь, на живот — и везде сверкали пламенные лучи бриллиантов. Она замерла. В рыжеватом гнездышке волос, скрывающем ее нежное лоно, тоже мерцали драгоценные камни.
— Я постоянно представлял, как сделаю это, — шептал Эдвард, провожая взглядом рассыпающиеся камни. И новый дождь сверкающих капель пролился на Софи, а Эдвард все сыпал и сыпал их…
Но вот их взгляды встретились.
— Все, что у меня есть, — твое, — сказал Эдвард.
Софи шевельнулась, страстное желание терзало ее тело. Эдвард обнял ее, впился в ее губы, раздвинул ее ноги. И, мгновенно очутившись на ней, словно пронзил ее насквозь… Софи закричала от невероятного, сотрясшего ее почти болезненного экстаза, охватившего каждую клетку тела, ей казалось, что она сейчас разорвется на части. Эдвард, огромный и твердый, двигался в ней, задыхаясь и дрожа…
— И весь я — твой!
Глава 30
Софи улыбалась Эдварду, а Эдвард улыбался ей. Они уже оделись и сидели, прильнув друг к другу, на диване в гостиной. На коленях Эдварда была Эдана. Рашель, вернувшись с прогулки, тут же заявила, что у нее свидание, и снова ушла. Софи смотрела, как Эдвард играет с дочкой, говорит ей милые глупости и строит рожи, которые всегда так веселят маленьких детей. Сердце Софи переполняла любовь, огромная, почти болезненная…
Эдварду совсем не хотелось одеваться. Он надумал заказать в номер роскошный ужин, чтобы его подали им прямо в постель. Софи отказалась наотрез. Она напомнила Эдварду, что их вообще-то не двое, а четверо. И она ни за что не согласится ужинать в постели, в обнаженном виде, если Рашель и Эдана будут находиться в соседней комнате. Эдвард уступил ее разумным требованиям, но по его глазам было видно, что от самой идеи он не отказался и в один прекрасный день такой ужин все же состоится. Софи даже перед самой собой не могла притвориться, что ей это не нравится.
В дверь номера постучали. Софи удержала Эдварда, попытавшегося встать.
— Побудь с Эданой, — с улыбкой сказала она, любуясь ими обоими. Ей казалось почти невероятным, что он здесь, с их дочерью. Внезапно возникшее ощущение семьи изумляло ее, представлялось почти чудом. — Наверное, это принесли ужин.
