Маргарет Пембертон - Горе от богатства
Опять настало лето, многие уехали из душного города в прохладу загородных поместий. Несмотря на это, мистер и миссис Каролис и леди Дэлзил получали удивительно много приглашений.
Светская хроника поместила подробный отчет о приезде леди Изабел в город. Вспоминали посещение Нью-Йорка ее дедом в сороковых годах, его дружбу с президентом Тайлером. Подробно писали о дипломатической карьере лорда Клэнмара, о его долгом пребывании в России и службе в качестве советника у царя Александра II.
Изабел оказалась аристократической наследницей, которая была желанна во всех семьях старой гвардии. Поэтому те из них, у которых были сыновья и которые остались на лето в городе, буквально разрывали Изабел на части.
Мауру это забавляло.
– Меня приглашали только к Шермехонам и их друзьям, – улыбаясь, поделилась она с сияющей от радости Изабел. – А теперь приглашают нарасхват и Рузвельты, и Делафильды, и Де Пейстеры.
– Конечно, не могут же они пригласить меня и не пригласить тебя, если я приехала к тебе, – разумно заметила Изабел. – Как тебе мое новое платье? Так странно без кринолина, но мне нравится шлейф и как он шуршит за спиной.
– Дело не в том, что Изабел гостит у тебя, – ответил Генри, когда Маура передала ему слова Изабел. – Просто она придала тебе вес в обществе. Теперь все знают, что вы действительно выросли вместе, можно сказать, в одной семье, и лорд Клэнмар был твоим опекуном…
– Неофициально, – уточнила Маура.
– Для общества это не имеет значения, дорогая, – улыбнулся Генри. – Главное, что лорд Клэнмар счел необходимым стать твоим опекуном. Поэтому в глазах общества слухи о твоей невежественности не имеют никакого основания. Напротив, ты получила отличное воспитание.
– Слухи обо мне вовсе не так уж и беспочвенны, вам это хорошо известно, – горячо возразила Маура. – Я не собираюсь отрицать, что я незаконнорожденная, не собираюсь скрывать, что я ирландка и католичка.
Генри вздохнул, он ни на минуту в этом не сомневался. А может быть, это и не важно. Нувориши, разбогатевшие на войне, стремительно изменяют облик общества. Они сколотили на спекуляциях такие состояния, что старая гвардия уже не может с ними не считаться. Жесткие правила нарушались все Чаще. Он сам накануне обедал с одним из таких нуворишей, за которым, разумеется, не стояло даже двух поколений американской знати, не говоря уже о четырех, считающихся необходимыми.
Александра просто бесило, что Маура заводила разговор о трущобах везде, куда бы их ни пригласили.
– Город никогда не избавится от холеры и тифа, пока эти трущобы не перестроят или вообще не снесут, – с жаром говорила она Лотти Райнландер.
– Перестроят? Но как? – удивленно спросила Лотти. – Сомневаюсь, что те, кто там живет, в состоянии оценить то, что ценим мы.
Маура постаралась взять себя в руки. С дальнего конца стола на нее в бешенстве смотрел Александр. Но Маура не обратила внимания на его немое предупреждение.
– Я говорю не о роскошной обстановке, миссис Райнлаидер, а о самом необходимом. В городе уже двадцать лет существует водохранилище, а в доходных домах до сих пор нет водопровода. Пожилые женщины, будущие матери и дети вынуждены носить воду ведрами из колонок, которых тоже недостаточно, и часто поднимают эти ведра на шесть-семь лестничных пролетов, где не хватает ступеней и вообще нет освещения.
– Маура, здесь не время и не место… – резко остановил ее Александр.
На сей раз на его предупреждение не обратила внимания Лотти Райнландер.
– Это просто возмутительно. – Она была по-настоящему потрясена. – А что, мужчины не могут принести им воды?
– Мужчины на работе или ищут ее, – терпеливо объясняла Маура. – И молодые здоровые женщины тоже. Вы можете представить, каково это – содержать в чистоте постели, детей, посуду, когда каждое ведро воды достается с таким трудом.
Все присутствующие смотрели на Мауру с открытыми ртами. Такую речь на званом обеде они слышали впервые.
Лотти Райнландер удивленно захлопала ресницами. Она вообще не представляла, как содержатся в чистоте постели, посуда и дети, даже когда вода льется из крана. Это забота горничных и нянь.
– Прощу прощения, Лотти, – произнес Александр, поднимаясь из-за стола с намерением вывести Мауру из столовой. Но Лотти Райнландер нетерпеливым жестом усадила его обратно.
– Если бы мы могли организовать Совет по охране здоровья, – невозмутимо продолжала Маура, – оказать давление на домо– и землевладельцев, чтобы они по закону были обязаны провести воду в дома и обеспечить нормальные условия жизни, тогда эпидемии холеры и тифа прекратились бы.
– И выиграли бы от этого все мы, – поддержала тоненьким голоском Бесси Шермехон с противоположного конца стола.
Маура с благодарностью посмотрела на нее.
– Бесси совершенно права, – серьезно сказала Лотти Райнландер, отблески свечей играли в брильянтах, украшающих ее прическу. – Я лично напишу мэру Вуду. Просто позор, что мы все подвергаемся таким опасностям из-за кучки людей, которые пренебрегают своим долгом. Полностью поддерживаю вас, миссис Каролис. А теперь давайте оставим джентельменов с их портвейном.
Августа Астор оказалась еще более деятельной. В этой Вралснькой стройной блондинке было столько жизненной силы, что она сразу понравилась Мауре.
– Неужели это правда, что крысы там размером с младенцев? – спросила она, бледнея.
– Правда, потому что крысы там едят намного лучше маленьких детей, – жестко ответила Маура, сознавая, что собственность мужа Августы уступает только собственности Каролисов.
– Тогда необходимо что-то срочно предпринять. Создать совет помощи детям. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь этим крошкам.
Увидев, в какую ярость пришел Александр, Маура испугалась, что он никогда больше с ней не заговорит.
– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – сказала Изабел вполне искренне. – Но стоит ли все это таких усилий, если в конце концов пострадает твой брак? Уверена, Александр согласился с некоторыми из твоих предложений, если бы только…
– Ты знаешь Александра только с лучшей стороны, – ответила Маура. – Поверь мне, Александр ни с чем не согласится. Он действует по своему усмотрению, абсолютно во всем. Я хочу добиться принятия законов, которые вынудят его и других землевладельцев что-то изменить, даже помимо их желания.
Изабел не стала продолжать разговор. Иногда она не понимала Мауру. Изабел знала, что, выйди за Александра она, а не Маураа, то держалась бы совсем по-другому. Хотя, с другой стороны, Изабел помнила, что Маура все же проявляла горячность в вопросах, по которым и спорить-то не стоило. Так, например, все сейчас обсуждали, принимать или девушек на юридический факультет Колумбийского университета. Три девушки подали заявления о приеме, и Маура считала, что их должны принять. Изабел же вообще не понимала, из-за чего подняли такой шум. Она не понимала странного желания девушек учиться именно там, не понимала, почему Маура придает их приему такое большое значение.
