Кэтрин Харт - Огонь желания
— Нет, но… — начал солдат.
Уинкоп сердито перебил его, указывая на Адама и Таню:
— Нет никакого преступления в том, что они одеты в шкуры, черт побери! Также не преступление жить как индеец. Я говорю вам: это не Пантера, уж кому, как не мне, его знать! А сейчас я повторяю: мы оставляем эту семью и пусть они идут с миром.
— Да, сэр.
— Есть возражения? — настойчиво спросил Уинкоп.
Мужчины переглянулись между собой.
— Нет, — ответили все.
Тогда другой офицер развил мысль майора дальше.
— Мы все знаем, что лейтенант Янг был сумасшедшим. Мы все видели, как он преследовал эту женщину. Некоторые из нас принимали участие в погоне в прошлом феврале, когда эта женщина пыталась вернуться к индейцам. Он пытался… э-э… разрушить ее личность. Он застенчиво посмотрел на Таню. — Мне действительно стыдно, мэм, за все трудности, что вам пришлось пережить, за то, что мы принимали в этом участие. Все мы просим у вас прощения, — он обвел рукой своих приятелей, — мы только выполняли приказ.
Другие кивнули, соглашаясь с ним. Таня приняла извинение. Когда она пошла к своей лошади, Пантера и Уинкоп остались одни и поговорили с глазу на глаз.
— Почему вы сказали, что я не могу быть Гордой Пантерой? — спросил Пантера по-чейински.
Уинкоп усмехнулся, его глаза весело сверкали.
— Ну, каждый, кто с ним встречался, знает, что у него длинные волосы. Я не могу честно сказать, что узнал бы его без его прядей.
Пантера улыбнулся ему в ответ и пожал руку:
— Прощай, друг.
— Прощай.
Солдаты отправились в обратный путь, увозя с собой тело Джеффри, а Пантера и Таня со своими сыновьями сели на лошадей.
Лицо Тани светилось любовью, в ее золотистых глазах блестели слезы радости. Она смотрела в темные глаза своего мужа.
— Поехали домой, Пантера, муж мой, — нежно сказала она.
— Да. — Черты его темного лица отражали такое же волнение, каким была охвачена она, его выражение говорило лучше всяких слов. — Поехали домой, туда, где свободно бегает дикая кошка, а пантера гордо ходит по земле.
