Кэтлин Вудивисс - Приди, полюби незнакомца
В холле снова послышались громкие шаги, стеклянная дверь задрожала от удара. Малкольм невольно содрогнулся: даже ему не удавались такие драматические появления. Бандиты растерянно переглянулись, но у них уже не было времени по команде Малкольма опередить этого человека и схватить его. Тот приближался к Малкольму.
Эштон уже не чаял когда-либо встретиться с Робертом Сомертоном. Едва увидев его седеющие волосы и горящие яростью зеленые глаза, он сразу понял, что это и есть настоящий отец Лирин Уингейт. Один из бандитов кинулся было к нему, но получил такой удар в челюсть, что отлетел в сторону и, стукнувшись о стену, без чувств свалился на пол.
— Немедленно приведите сюда мою дочь! — снова прорычал Роберт.
Бандит, которого посылали за Лирин, вошел в комнату и, держась подальше от разбушевавшегося гостя, подошел к Малкольму.
— Ее не могут найти, сэр, — прошептал он. — Она и эта ее служанка… они оглушили Тэппи… и связали его.
— Отыщите ее! — заорал Малкольм. — Нельзя, чтобы эта сучка ускользнула отсюда!
Скосив глаза, Малкольм уловил на веранде какое-то движение. В раскрытых дверях мелькнул подол платья. Эштон осторожно огляделся и убедился, что все бандиты сгрудились вокруг Малкольма, который отдавал им какие-то приказания. Тогда, распрямившись, Эштон стал медленно отходить и остановился у двухстворчатых дверей. Протянув наружу связанные руки, он почувствовал, как невидимые пальцы развязали веревку. Почти стемнело, оставалось не так уж много времени, чтобы вернуть себе свободу. У Эштона удивленно поползли вверх брови — он почувствовал, как ему в руку вкладывают большой пистолет. Сейчас было неподходящее время благодарить невидимого ангела за этот дар, но потом, когда победа будет одержана, уж он найдет способ выразить свою признательность сполна.
Эштон засунул пистолет за пояс сзади и откашлялся, привлекая всеобщее внимание.
— Может, Лирин спряталась на чердаке. Ей уже приходилось туда подниматься.
Малкольм повернулся и, увидев, что Эштон почти вплотную подошел к двери, заорал что было мочи своим сообщникам:
— А ну-ка, верните его!
— Да я и сам вернусь, — лениво бросил Эштон и зашагал к кушетке, держа руки за спиной.
— Я обещал этой сучке, что кастрирую тебя, — прорычал Малкольм. — Ну что же, думаю, пришла пора Барнаби поразвлечься.
— Право, Малкольм, ты стал таким злюкой в последнее время, — с упреком сказала Лирин, входя в комнату. Она от души надеялась, что выглядит куда безмятежней, чем на самом деле чувствует себя. Пелена с ее памяти спала окончательно, и теперь все виделось ей ясно, до последней подробности. Появление ее вызвало некоторое замешательство среди разбойников.
Они с удивлением переводили взгляд с Леноры на Лирин и обратно. Не обращая на них внимания, Лирин продолжала выговаривать своему второму мужу:
— Ты только и знаешь, что угрожать. А ведь после Мэри ты никого еще не убил… — Она услышала испуганный вскрик Эдварда Гейтлинга и мельком подумала: «Может, до того наконец дошло, на что способен его сын». — Если так будет продолжаться и впредь, мы перестанем воспринимать тебя всерьез.
— Ах ты, сучка, — зарычал Малкольм. — Когда я впервые увидел тебя с Уингейтом на борту «Русалки», ты показалась мне ангелом. Я велел своим людям убрать его, чтобы ты досталась мне. Но с тех пор от тебя одни только несчастья.
— Тс-с, тс-с. — Лирин укоризненно покачала головой и, невинно пожав плечами, пошла через комнату. Через руку у нее была перекинута шаль. Ленора подошла к отцу, который не мог сдвинуться с места под направленным на него дулом охотничьего ружья. Встретившись с дочерью взглядом, Роберт Сомертон радостно улыбнулся. Лирин, хоть губы у нее и дрожали, засмеялась и крепко обняла отца. При этом ей удалось положить ему в карман небольшой «дерринджер».
— Тот, который без рубашки, — прошептала она ему прямо в ухо, — наш друг, папа. А остальные пусть отправляются в преисподнюю.
Роберт Сомертон поцеловал дочь в лоб и, отстранив ее, шагнул к Малкольму.
— Мне хотелось бы знать, что, черт возьми, здесь происходит, — требовательно произнес он. — Когда вы привезли Лирин в Англию, мы решили, что вы спасли ее от пиратов, которые захватили корабль и убили ее мужа. Но теперь выходит, что вы сами участник этой грязной игры, причем не из последних.
— Так оно и есть, — едва слышно проговорил Эдвард Гейтлинг. Сидя на кушетке, он открыл графин и налил в стакан изрядную порцию виски. — Мой сынок улучил момент и постарался все устроить для себя наилучшим образом… чтобы он горел в аду.
Посмотрев на отца, Малкольм недобро усмехнулся, затем перевел взгляд на Сомертона.
— Если бы не мои люди, ваша дочь утонула бы. Они вытащили ее за волосы, когда она шла ко дну. Они спасли ей жизнь. Вам следовало бы быть благодарным…
— Благодарным? — закричала Лорина. — Ах ты, шут гороховый! А кто напал на корабль? Они стреляли в моего мужа, и я считала, что он убит. Затем ты приходишь к ним в логово, получаешь свою добычу, правда, небольшую, и прикидываешься, будто собираешься выручить меня. Каким же храбрецом ты тогда выглядел! Ты один, а их много. И действительно забираешь меня оттуда, а потом везешь неутешную вдову на могилу мужа, а там уже стоит надгробный камень, который ты же сам и установил. Только могила-то пуста!
— Могла бы быть и не пустой, — огрызнулся Малкольм. — Лучше бы тебе от этого было?
— А то ты не старался! — продолжала Лирин. — Ты заплатил своим шакалам за его жизнь, но только с таким мужчиной им было справиться не под силу.
— Сейчас мы увидим, — захихикал Барнаби, — какой из него получится мужчина, когда я немного порежу его.
Лирин круто обернулась и взглянула прямо в лицо длинноволосому.
— Ах ты, мерзкая вошь! Да я еще не успею покончить с тобой, как ты будешь гореть в аду.
— О-о, ну прямо-таки настоящая сучка. Люблю таких, — бандит отвратительно захихикал. — У меня в жилах есть немного индейской крови, а знаете, что индейцы любят больше всего? — Барбари подмигнул ей. — Больше всего они любят скальпы! А с тебя, как я посмотрю, можно снять отличный скальп.
Лирин презрительно отмахнулась от него и снова повернулась к Малкольму.
— Когда ты привез меня в дом к деду, нам обоим показалась странной одна вещь: портрет Леноры исчез. И в Англии ни отец, ни Ленора не могли сказать, куда он делся. Но ты-то знал! Или, скорее, догадывался. Тебе было известно, что Эштон жив, и что ему по ошибке послали не тот портрет. Забравшись в дом к деду, ты выяснил, где он. Портрет этот тебе был не нужен, нужно было побольше доказательств, чтобы убедить меня, что я — Ленора. По-моему, ты как раз был в доме, когда мы с Эштоном пришли туда.
