Биверли Хьюздон - Серебряные фонтаны. Книга 2
Мадам де Хайвер залилась краской – в ее-то возрасте!
– Да, – нехотя пробормотала я.
Лео, не сказал ни слова, пока кэб вез нас в Кью. Когда мы прошли полпути к Палмхаузу, он удосужился спросить:
– Ты довольна своим новым платьем, Эми? Кажется, цвет тебе идет.
– Вряд ли ты заметил его цвет, – сварливо ответила я, – потому что все время был слишком занят тем, что делал глазки мадам де Хайвер!
Он так резко остановился, что чуть не вывернул мне руку.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, было совершенно очевидно, что ты имел прихоть увлечься ей, – я сознавала, что говорю в сердцах, но не могла сдержаться.
– Уж не ревнуешь ли ты меня, Эми? – Лео, казалось, не верил своим ушам.
– Почему бы и нет? Ты мой муж, не ее.
– Ты ревнуешь! – Лео выглядел таким довольным, что я чуть не ударила его. Затем он засмеялся: – Но, Эми, как раз к ней-то тебе незачем ревновать – я подозреваю, что она моя сестра! – я изумленно уставилась на него. – Когда я после смерти отца начал просматривать его личные счета, – объяснил Лео, – то обнаружил, что он постоянно посылал деньги одной молодой женщине, и догадался, что у них были интимные отношения... – он прервался и с сожалением добавил: – Но я не догадывался, что у них был ребенок. Жаль, что я не знал.
– Де Хайвер... Винтерслоу... Мод! – воскликнула я.
– Боже сохрани! – покачал он головой. – Нет, не Мод – Марта. Разве ты не знала, что она некоторое время была горничной в Пеннингсе, лет за пять до смерти моей матери?
Я остолбенела. Ничего удивительного, что лицо мадам де Хайвер показалось мне знакомым, когда я увидела ее впервые!
Тут я заметила, что Лео развернул меня и повел совершенно в другом направлении.
– Я думала, мы идем в Палмхауз.
– Нет, Эми, сначала мы сходим в рододендроновую долину. Пусть сейчас рододендроны и не цветут, но там достаточно уединенное место, чтобы пожилой мужчина, мог без помехи поцеловать свою молодую красавицу-жену, которая по-настоящему приревновала его!
– Но...
– Не беспокойся, Эми. Уверяю тебя, к тому времени, когда я закончу целоваться, у тебя не останется никаких сомнений в постоянстве и пылкости, моих чувств к тебе.
Мы так и не дошли до Палмхауза.
Однако ночью, удобно свернувшись в объятиях Лео, я вспомнила, о чем он рассказал мне, и стала подсчитывать в уме. За пять лет до смерти матери Лео его отцу было уже шестьдесят четыре – а Марте сейчас исполнилось семьдесят четыре. Значит, тогда ей было всего семнадцать! Бедная Марта! Быть соблазненной своим нанимателем – ведь она не посмела бы сказать ему «нет». А, может быть, он даже изнасиловал ее! И оказаться с ребенком! Я знала, что она не выходила замуж до двадцати трех лет – как, наверное, ей было ужасно до этого, какой позор! И, что хуже всего, ей пришлось оставить девочку в Лондоне – ничего удивительного, что порой, она бывает резка на язык.
Лео, видимо, тоже думал об этом, потому что во время бритья предложил мне пойти в село и самой расспросить Марту.
– Вдруг я строю беспочвенные догадки, Эми, поэтому не будешь ли ты любезна, добыть побольше сведений? – сказал он. – Может быть, ты осторожно намекнешь ей...
В тот же день после обеда я пошла в село к бабушке Витерс.
– Миссис Витерс, – сказала я сразу же, как только убедилась, что дверь плотно прикрыта. – Вчера мы заезжали к Молли, а потом его светлость рассказал мне о вас и своем отце.
– Ха! Таковы все мужчины – не могут держать язык за зубами. Я не знала ни одного мужчины, способного хранить тайны, – однако она не выглядела очень озабоченной. – Непонятно, почему ему понадобилось рассказывать это вам. Я думала, что вы уже заметили сходство и догадались обо всем сами. Чашечку чаю, моя леди? – я уселась в кресло. Рыжий кот миссис Витерс с протестующим воплем был вынужден слезть оттуда. – Добавим мяты...
Когда чайник оказался на плите, бабушка Витерс уселась передо мной в свое кресло-качалку.
– Да, давненько это было, – вздохнула она.
– Ох, миссис Витерс, как, наверное, было ужасно для вас, когда отец Лео принудил вас к этому! – воскликнула я.
– Он не принуждал меня! – возмутилась бабушка Витерс. – Все было совсем не так. – Я изумленно уставилась на нее, а она стала набивать трубку. Сделав затяжку, она продолжила: – Когда я впервые увидела его в Пеннингсе, во дворе конюшни верхом на лошади, то подумала – Марта, этот мужчина для тебя – вот что я подумала. У него была чудесная фигура – спина стройная как шомпол, а бедра... Таких, сейчас не встретишь! Когда он слез с лошади, я забежала во двор, как бы случайно. Затем я притворилась, будто только что заметила его, и сделала реверанс. Он остановился, спросил, как меня зовут, заговорил со мной ласково – и я заметила, что ему нравится смотреть на меня. Я снова улыбнулась ему и сделала еще один реверанс – так, чтобы он мог увидеть мои лодыжки и представить себе остальное. Затем он ушел, а я стояла, смотрела ему вслед и мои ноги подкашивались! Я подумала – Марта, теперь тебе надо действовать.
Видите ли, моя леди, – наклонилась она ко мне, – от других девушек я знала, что он не из тех, кто прижимает служанок за дверью и раздает им поцелуи и ласки – он слишком сознавал себя джентльменом, чтобы позволять себе такие штучки – поэтому понимала, что дело мне предстоит нелегкое. Тем не менее, я всегда была боевой, так-то. Поэтому я раскрыла пошире, глаза и уши, чтобы прикинуть, как мне этого добиться.
Она пыхнула трубкой:
– Он очень рано вставал – армейская привычка, наверное – и иногда спускался в свой кабинет, пока там еще шла утренняя уборка. Поэтому я поменялась с Сарой Картер, которая тогда была третьей горничной – у нее была своя рыбка на жаркое, у этой Сары. Так вот, на следующее утро я уже прибиралась в кабинете его светлости, когда он вошел. Он заметил меня и спросил: «Что ты здесь делаешь, юная Марта?» Я ответила ему, нисколько не смущаясь: «Я поменялась с Сарой, мой лорд». «А почему?» – спросил он. «Я подумала, что, может быть, вам будет приятно провести утро в обществе молодой девушки».
Ну, он нахмурился и сказал: «А ты – предприимчивая шлюха, и уж конечно, не девушка!» «Может быть, и предприимчивая, мой лорд, но не шлюха, – ответила я, а затем выразительно взглянула на него и сказала: По крайней мере, пока». И тогда он сказал, глядя на меня исподлобья: «Значит, есть молодой человек, которому удастся уговорить тебя лишиться девственности, а, Марта?» «Он не молодой человек, мой лорд – и ему не придется меня уговаривать!» – ответила я. Он рассмеялся и сказал: «Вижу, ты из тех девушек, которые знают, чего хотят».
Затем он подошел к календарю и сказал: «Марта, ты слишком молода, поэтому я дам тебе возможность подумать». Он указал мне на дату: «Сегодня второе число. Я даю тебе три недели на то, чтобы ты вернулась к прежним обязанностям. Но если двадцать третьего утром ты еще будешь здесь, то, предупреждаю тебя, ты кое-что потеряешь. Поняла?»
