Сычев К. В. - Василий Храбрый
Княжеские дружинники зашевелились, забегали. К ним присоединились новгородские ополченцы, и почти двухтысячное воинство решительно двинулось вперед к вражескому городу.
– Теперь ты видишь, брат, – спросил, улыбаясь, Дмитрий Романович княжича, – как быстро пошли дела? К ночи возьмем их город!
– Неужели? – вскинул брови удивленный юноша. – Мы же едва одолели их пехотинцев!
– Эх, брат, – засмеялся князь Дмитрий. – Мы здесь так долго сражались потому, что наши враги вывели на поле битвы всех лучших воинов! И разом всех потеряли! Теперь у них совсем нет сил бороться с нами!
В самом деле русские воины без труда подошли к стенам города, подогнали тараны и, никем не атакованные и не обстреливаемые, проломив ворота, ворвались в город.
– Они же сожгут весь город и перебьют беззащитных людей, брат, – сказал, глядя на воинов, устремившихся в город, княжич Василий. – Разве не следует предотвратить побоище?
– Зачем, брат? – усмехнулся Дмитрий Романович. – Ведь на дело пошли новгородские «охотники»! Скоро они доставят сюда огромную добычу! А это значит, что наш поход будет высоко оценен в славном Новгороде! Мы так хорошо повоевали за Купеческой рекой: разорили шведские земли, Емь и сожгли все деревни возле Черной речки…А теперь вот взяли и город Ванай, воспользовавшись оплошностью неосторожных шведов…Теперь мы увезем немало серебра и других ценностей!
– Смотри, брат, как горит их непутевый город! – вскричал княжич Василий. Из захваченного русскими города валил густой черный дым, доносились громкие крики, вопли, визг женщин. Вскоре весь город заполыхал, охваченный со всех сторон пожаром, а из проломленных ворот выходили веселые новгородцы и смоленские дружинники, вынося на плечах мешки с добычей. Некоторые воины вели плененных женщин, одни из них были связаны веревками, другие добровольно следовали за захватчиками.
– У них совсем не осталось мужей, – сказал, смеясь, новгородский боярин Твердило. – Наши славные воины перебили всех шведов! Уцелела лишь их крепость, где засели последние воины…Пойду-ка распоряжусь, чтобы доставили отдельно в твой обоз вашу княжескую долю. И привели тебе тех белокурых женок.
– Пусть приведут! – кивнул головой Дмитрий Романович. – А я тогда выберу себе и моему брату достойных прелестниц, если они там есть, чтобы скрасить нам походные ночи! А тех, что некрасивы лицом или небогаты телом, продадим за полновесное серебро в Великом Новгороде!
Через некоторое время новгородские воины подвели к князю два десятка перепуганных, чумазых женщин.
– Пощади нас, русский конунг! – умоляли на плохом русском языке пленницы. – И отпусти нас отсюда с миром!
– Я бы отпустил вас, глупые женки, – улыбнулся князь Дмитрий, – если бы не серебро. Вы имеете большую цену…Но я пока не вижу красивых женок…Хотя вот эта девка, пожалуй, подойдет для ложа, – князь подошел к высокой, стройной, измазанной сажей девушке. – Как тебя зовут?
Девушка не знала русского языка, но догадалась. – Кристина, – тихо ответила она.
– Христина? – буркнул князь. – Ну, что ж! Иди же, девица, в мой обоз: будешь моим утешением по дороге в славный Новгород! Ты хороша лицом, хоть и намазалась углем, и превеликим задом! Эй! Люди мои! – хлопнул он в ладоши. К князю подбежали его рослые слуги. – Уведите эту девицу, молодцы, – распорядился князь Дмитрий, – и пусть хорошо отмоется в той ближней речке! Но смотрите, не вздумайте ее покрыть! Поняли?
– Поняли, княже! – дружно ответили ратники.
– А эту девицу, – князь указал рукой на невысокую стройную девочку, стоявшую в середине женской толпы, – которой едва будет пятнадцать, доставьте на телегу моего брата Василия! Пусть сегодня же познает ее…
– Зачем, брат? – поднял руки покрасневший княжич. – Я совсем не хочу насильничать эту девицу!
– Она тебе не понравилась? – усмехнулся князь Дмитрий. – Такая некрасивая?
– Понравилась, брат, – кивнул головой смущенный княжич, – но нельзя без ее согласия…
– А зачем тебе ее согласие, Василий? – улыбнулся Дмитрий Романович. – Это твоя военная добыча! Не надо бояться! Если сумеешь познать женку или девицу после славной битвы, тогда станешь великим и могучим воином! Сегодня же овладеешь ею! Понял?
– Понял, брат, – опустил голову княжич.
– Ну, а остальных отведите к другим пленным, – распорядился князь, – и приставьте к ним надежную стражу! Тех воинов будет недостаточно!
– Славный князь! – К Дмитрию Романовичу подбежал новгородский боярин Твердило. – Сюда пришли люди от засевших в городской крепости шведов. Они просят мира…Ты согласен вести с ними переговоры?
– А они готовы сдать нам свою крепость без неприемлемых условий? – прищурился князь Дмитрий.
– Нет, княже, не готовы, – кивнул головой боярин. – Они предлагают только мир и просят вернуть плененных нами людей…Но крепость, как они сказали, не будет ими сдана до самой смерти!
– Тогда я не приму этих шведов, – громко сказал Дмитрий Романович. – Зачем нам их мир? К тому же, у нас нет полномочий от Великого Новгорода на мирные переговоры. Пойдем-ка мы лучше назад, в Новгород, а по дороге разорим другие шведские земли. Враги надолго запомнят славу новгородского оружия! И будут знать, как беспокоить набегами окраины Новгородчины! А у меня больше нет времени: пора возвращаться в Смоленск. Возможно там будет очень кстати моя помощь, если начнется заваруха в брянской земле у моего дядьки Василия…Пошли же, боярин, но другой дорогой, чтобы добыть еще поживы!
ГЛАВА 28
КНЯЖЕСКИЙ СУД
– Как же ты, Извек, мог так поступить? – вопросил Василий Брянский, восседая в своем большом кресле в светлой судной палате, построенной еще князем Романом Михайловичем. – Я тебе так доверял! А ты мне изменил…
– Я тебе не изменял, княже, – возразил Извек, стоя между двумя длинными столами и глядя прямо в лицо князю, – а только остался в покинутом тобой городе…
– К чему эта ложь?! – нахмурился Василий Брянский. – Ты хочешь сказать, что мои люди несправедливо бросили тебя, моего старшего дружинника и воеводу, в сырую темницу? Ты ведь добровольно перешел на службу к захватчику и забыл своего законного князя! Подумай, ведь тебя никто не защитил! Только один твой сын остался тебе верен! Никто не навещает тебя, кроме него! Он принес сюда даже челобитную от тебя о помиловании из твоего узилища!
Сидевшие вдоль столов на скамьях бояре возмущенно загудели.
– Это не так, батюшка князь, – возразил, подняв руки и звеня цепями, бывший любимец князя. – Когда твой дядька Святослав занял город, а ты, как мне сказали, уехал к своему батюшке в Смоленск, я подумал, что ты отдал ему этот Брянск по доброй воле…Я не знал, что ты сидел в холодном подвале и лишь чудом спасся от лютой смерти! Тогда я решил служить покойному князю Святославу и честно исполнял свои обязанности до твоего возвращения…Неужели ты не знаешь, что все мы, твои сторонники, бросили Святослава на поле брани и оставили его одного с небольшой дружиной против татарского войска? Я первым убежал в Брянск, увлек за собой наших людей и восславил твое имя. Я призвал весь дозор перейти на твою сторону, открыл тебе ворота и с честью тебя встретил…И за это нажил лишь твой гнев и опалу, батюшка князь! Вот и сижу теперь с позором, голодный и холодный, в темнице! Ты правду сказал: ко мне ходит лишь один мой сын. Все от меня отвернулись: кому нужен опальный человек? И слово за меня некому замолвить! У меня остался лишь один сын, который и тебя искренне любил, а было время – и спасал твою жизнь…
