Рексанна Бекнел - Непорочная грешница
— Да потому, что я хочу жениться на тебе, а не на твоей сестре.
— Но… но… — Линни слышала его слова, но не могла в них поверить. — Но ведь ты сражался для того, чтобы отвоевать Беатрис у Юстаса. И вместе с ней — Мейденстон!
Экстон кивнул и поморщился.
— Верно. А теперь я хочу завоевать тебя!
— Но… — Линни сделала паузу, стараясь вникнуть в суть дела и отказываясь верить в свое счастье. — Но что же будет с Мейденстонским замком?
— Теперь он в руках рода де ла Мансе и в них же и останется. Поскольку, если два отпрыска семейства де ла Мансе женятся на двух представительницах клана де Валькуров, вряд ли это сделает их права на замок менее весомыми.
Теперь уже замолчал он и молчал, наверное, целую минуту, прежде чем продолжить.
— Выходи за меня замуж, Линни. На этот раз под своим собственным именем, под именем Линни, ибо другой женщины, кроме тебя, мне не нужно.
Он и в самом деле хотел на ней жениться, и это вовсе не была игра ее чересчур пылкого воображения! От избытка чувств у нее перехватило горло, и Линни не смогла выдавить из себя ни единого слова. Вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в ветку дерева, она смотрела на него сквозь пелену застилавших ей глаза слез, дожидаясь, когда минует спазм и она снова обретет возможность говорить.
Экстон, однако, истолковал ее молчание по-своему, еще больше нахмурился и заговорил сам:
— Я тебя понимаю. У тебя есть все основания полагать, что хорошего мужа из меня не выйдет. Я бывал с тобой жесток, бранил тебя и временами грубо с тобой обходился. Более того, я силой принуждал тебя к близости, побуждаемый похотью и гневом. Иногда я ненавидел даже свою собственную страсть к тебе.
— Ненавидел свою страсть ко мне? — испуганно переспросила Линни, и радость, поселившаяся в ее сердце, стала увядать.
Экстон отрицательно покачал головой.
— Нет, я имел в виду другое. Я ненавидел себя за то, что испытывал к тебе такое сильное вожделение.
— Но, может быть, это и есть самое сильное чувство, которое ты ко мне испытываешь? — прошептала она, хотя даже мысль об этом приводила ее в отчаяние. — Может быть, тебя влечет ко мне одно только вожделение…
— Нет! Клянусь тебе, Линни, это не так. За этим скрывается нечто большее.
— Это ты сейчас так говоришь, — ответила она, чувствуя, как радость у нее в душе стала уступать место скудной серой повседневности. — Когда мы лежим с тобой рядом, ты забываешь, что я тебя предала. Или о том, что я занималась с тобой беззаконной любовью, то есть блудом, — добавила она, хотя последнее слово едва снова не вызвало у нее горловой спазм.
— Помоги мне, святой Иуда! — воскликнул он. — Только собственная злость и глупость были причиной того, что я упрекал тебя в несуществующих грехах! Но теперь-то я лучше тебя понимаю и прошу прощения.
— Что значит — «теперь я лучше тебя понимаю»?
— Я все про тебя узнал. Узнал и о проклятии, которое — по словам твоей бабки — было на тебе от рождения. Так сказать, проклятие «второго близнеца». Я теперь знаю, как ты любишь сестру и как сильно она любит тебя. Я знаю, — произнес он медленно и отчетливо, словно стараясь, чтобы она лучше его поняла, — что побудило тебя пойти на жертву ради сестры. Знаю, наконец, до какой степени ты была обделена в своей жизни любовью и с какой страстью мечтала о том, чтобы эту любовь обрести.Экстон приподнялся в седле, и она ощутила, как его рука коснулась ее ноги, а пальцы сомкнулись на лодыжке. В этом прикосновении не было ни плотского вожделения, ни грубости. Одна только нежность, которая освежающей струей омыла ей душу.
— Знай же, Линни де Валькур. Тебя любят. Тебя любит сестра, но моя любовь в тысячу раз сильнее. Я люблю тебя всем сердцем, всем своим существом. И я хочу, чтобы ты стала мне женой, дабы почитать великим счастьем каждый свой день, прожитый с тобой в любви. И так до самой смерти — и даже после смерти.
Линни была не в силах поначалу оценить его слова и их значение во всей их полноте, поскольку ничего подобного от него услышать не ожидала. Но мгновением позже смысл сказанного слился в ее сознании с ее собственными чувствами и вызвал такое буйство эмоций и движений души, что весь мир завертелся перед ней в пестром хороводе.
Она смотрела на него сверху вниз и пыталась тыльной стороной ладони отереть непрерывно лившиеся из глаз слезы. Она видела его запрокинутое вверх лицо, такое красивое и такое родное. Сейчас, когда Экстон произносил долгожданные слова, она светилась любовью и нежностью.
Более всего ей сейчас хотелось опустить руку и коснуться его лица, сказать ему «да», но слишком много вопросов еще не получили своего разрешения. Она пошевелилась, решив, наконец, слезть с дерева, но Экстон удержал ее за лодыжку.
— Ну, так что же? — спросил он. — Что ты мне ответишь? — В его голосе чувствовалось скрытое напряжение. Неужели он и в самом деле мог подумать, что после таких его слов, от которых пела ее душа, она будет в силах ему отказать?
Но, должно быть, так он и думал, поскольку оставил в покое ее лодыжку, ухватился за ветку, на которой она сидела, подтянулся и спустя мгновение оказался рядом. А еще через мгновение она уже была в его объятиях и чувствовала спиной шершавую кору дерева, к которому он ее прижимал.
— Я люблю тебя. Линни. Это куда более глубокое чувство, нежели то удовлетворение, какое обычно обретают люди в постели после плотской связи. — Он помолчал. — Взять твою сестру, к примеру. Вы похожи с ней как две капли воды, но она — это не ты. Она не смогла бы заменить мне тебя. Никогда… — Экстон снова на миг умолк. — И еще… В Мейденстонском замке я не обрету счастья, если рядом со мной там не будет тебя.
Линни прервала его слова поцелуем — больше себя сдерживать она была не в силах. Прижимаясь к нему всем телом, она едва не нарушила шаткое равновесие на ветке, но Экстону удалось удержать и ее, и себя от падения. Потом, Линни уже и не помнила как, она с помощью Экстона оказалась на земле. Через минуту он вознес ее в седло и вскочил на приплясывавшего от нетерпения коня.
— Так ты выйдешь за меня замуж? Да или нет? — спросил он, заставляя ее смотреть ему прямо в глаза.
Линни сидела, тесно прижавшись к мужчине, которого она любила, и с замирающим сердцем всматривалась ему в лицо.
— Да, выйду, если ты уверен, что этого хочешь.
— Я в этом уверен. — Экстон запечатал ей рот поцелуем, не желая ничего больше говорить. Линни таяла в его объятиях от любви, но самое большое счастье она испытывала при мысли, что он ее тоже любит. Через некоторое время они оторвались наконец друг от друга и она снова с обожанием на него взглянула.
— Но как же тебе удается различать нас с сестрой? И почему ты предпочел меня Беатрис? Мне всегда казалось, что она лучше меня…
