Джудит Макнот - Нечто чудесное
Джордан сжал пальцы жены, отвлекая ее внимание от очередной салфетки, которую та сосредоточенно складывала, и в конце концов ей не осталось ничего иного, кроме как повернуться и взглянуть ему в глаза.
– А что делала миссис Тилберри в кухне миссис Скотсуорт? – пробормотал он, наклоняя голову.
– Читала заклинания и размахивала палкой над горшком, – неверным голосом поддразнила Алекс.
– Читала закли…
Джордан разразился громким смехом, схватил ее за плечи и пугающе быстрым движением уложил на спину, а сам наклонился над ней.
– Если в округе и есть ведьма, способная заколдовать кого угодно, так это ты, – хрипло хмыкнул он.
Зачарованная его пристальным взглядом, Александра страстно желала его поцелуя и одновременно страшилась легкости, с которой была готова отдаться ему по первому зову. Она быстро повернула голову, так что губы Джордана лишь скользнули по щеке, но он, ничуть не удрученный, неспешно прикусил чувствительную мочку уха. Его язык внезапно проник в розовую раковинку, и Александра дернулась, как от удара молнии.
– Я… голодна, – с отчаянием объявила она.
– Я тоже, – многозначительно кивнул он, и сердце Александры забилось, словно пойманная птичка.
Джордан поднял голову и взглянул в затуманенные аквамариновые глаза.
– Обними меня.
– Может… после обеда… когда у меня прибавится сил? – заикнулась Алекс, зачарованно наблюдая, как твердые мужские губы выговорили неумолимое «сейчас».
Прерывисто вздохнув, Александра приподнялась и обвила руками его широкие плечи. Пальцы бессознательно сжались, притягивая его ближе, но тут Алекс внезапно замерла, потрясенная силой собственного желания.
– Сейчас, – гортанным шепотом повторил Джордан.
Боже, его губы совсем близко!
– Не… не хотите ли бокал вина?
– Сейчас.
С тихим стоном покорности и отчаяния Александра обхватила его за шею и прижалась губами к губам. Сначала поцелуй был нерешительным, нежным приветствием любовников, но чем дольше он длился, тем исступленнее становился и тем теснее они льнули друг к другу. Язык Джордана осторожно раскрыл ее губы, скользнул между ними и устремился назад… потом жадно, быстро коснулся ее языка. Жаркое желание вспыхнуло, точно сухой порох.
Он рывком распахнул ее платье, спустил с плеч сорочку, обнажая груди. Горячая ладонь сжала нежный холмик, большой палец обводил напряженный сосок, на глазах превращавшийся в тугой бутон. Наконец он с намеренно мучительной медлительностью снова наклонил голову и припал ртом к упруго-податливой плоти. Язык и губы играли с твердой пуговкой, пока Александра не охнула от наслаждения, и тогда Джордан припал к другой груди.
Страсть бушевала в Александре, сводя ее с ума. Она не могла дождаться, когда он разденет ее и сбросит свою одежду. Прошло несколько бесконечно томительных минут, прежде чем Джордан наконец растянулся рядом.
– Я не могу насытиться тобой, – прошептал он запинаясь, сверкая расплавленным серебром глаз. Его пальцы запутались в треугольнике каштановых волос внизу живота Алекс. Не отводя взгляда от жены, он раздвинул ее бедра, терзая ее упоительными ласками, окунаясь во влажное тепло, и Александра, ощущая, как кружится голова, беспомощно извивалась под ним, выгибая спину и приподнимая бедра. Но Джордан не останавливался. Жаркие судорожные волны пробежали по ее телу, и Алекс, не выдержав, громко застонала, прижимаясь к нему. Его пальцы стали еще настойчивее, и еще один тихий стон сорвался с ее уст.
– Знаю, дорогая, – задыхаясь, прошептал он. – Я тоже тебя хочу.
Джордан так стремился, чтобы она, как позапрошлой ночью, несколько раз познала ослепительное блаженство, прежде чем он найдет собственное удовлетворение… но жена заставила его забыть об этом. Чуть отстранившись, она нежно погладила его по голове и едва слышно пробормотала:
– Так одиноко, когда ты не во мне…
Джордан мгновенно забыл о благих намерениях. По-прежнему лежа на боку, он сжал Александру в объятиях, притянул к себе и вошел в нее одним уверенным мощным рывком. Александра с отчаянной силой прильнула к нему, и Джордан, стиснув ее ягодицы, стал медленно входить в шелковисто-влажную плоть, стремясь с каждым движением проникнуть все глубже и подарить ей небывалое наслаждение. Александра, в том же исступленном стремлении довести его до вершин блаженства, выгибалась, отвечая на каждое его движение.
«Я люблю тебя, – думал он, охваченный чувственным безумием. – Я люблю тебя! – твердило его сердце каждым громовым ударом. – Я люблю тебя! – кричала его душа, когда Александра забилась в конвульсиях, сжимающих его напряженную плоть. – Я люблю тебя!»
Слова взорвались в мозгу, во всем его существе, как только он ворвался в нее последний раз, изливая всю жизнь, будущее, разочарование и крушение иллюзий прошлого в ее нежные глубины. Когда все кончилось, он еще долго не отпускал ее, исполненный почти непереносимой радости, и глядел на пушистые белые облака, плывущие по голубому небу. Теперь все они имели свою форму и значение, превратились в причудливые, замысловатые скульптуры, созданные прихотливой природой. В точности как его жизнь, которая отныне приобрела новый смысл.
Спустя целую вечность Александра пришла в себя и поняла, что лежит на боку, припав к его обнаженному телу. Одна рука Джордана медленно гладила ее голую спину, другая утонула в волосах. Александра с усилием приподняла голову, открыла затуманенные глаза и, встретившись с его понимающим взглядом, покраснела. На губах Джордана играла легкая удовлетворенная улыбка. Какой позор! Она вела себя как бесстыжая распутница, да еще среди бела дня.
Потрясенная его способностью разрушать все воздвигнутые ею барьеры, она отстранилась и тихо прошептала:
– Я голодна.
– Подожди еще несколько минут, и я смогу восстановить силы, – насмешливо пообещал он, намеренно неверно истолковав ее жалобу.
– Я есть хочу! – негодующе охнула она.
– А, это, – небрежно отмахнулся Джордан, однако все же встал и вежливо отвернулся, пока оба одевались. – У тебя травинки в волосах, – хмыкнул он, вынимая зеленые стебельки из роскошной гривы темно-каштановых волос.
Вместо того чтобы ответить улыбкой или остротой, Александра прикусила губу и, отведя взгляд, принялась распаковывать корзинки.
Поняв наконец ее невысказанное желание остаться ненадолго одной, Джордан направился к берегу, поставил ногу на булыжник и постоял несколько минут, глядя вдаль. Цветы на холме – неожиданно заметил он с ослепительной ясностью – действительно белые: веселый узорчатый белоснежный ковер на темной зелени.
