Кэтрин Гэскин - Сара Дейн
— Продай это, Сара! — настаивал он. — Продай! Нет на свете женщины, которой удалось бы справиться со всем, с чем ты пытаешься справиться, и одновременно уделять должное внимание детям. Ты себя доведешь до могилы и разобьешь мое сердце.
— Я не могу ничего продать — это все не мое, — был ее единственный ответ. — Если я предоставлю фермам и лавке самим управляться с делами, все развалится. Владельцы судов будут вести торговлю, исходя из собственных склонностей. И тогда чего же будут стоить вклады моих сыновей?
— O-o-o!.. — Этот поворот в разговоре всегда вызывал в нем бурю негодования. — Ты говоришь, как торговка!
— Я ею и являюсь, — парировала Сара.
В разгар этих ссор ее мысли постоянно обращались к Джереми. Если бы только он был рядом, чтобы поручить ему все это: его познаниям в фермерском деле не было равных в колонии, его проницательный взгляд мог в какие-нибудь считанные часы проверить все отчеты в лавке. Но Джереми уже окончательно покинул их. Говорили, что он купил ферму на Хоксбери, и до нее дошли слухи, что молоденькая хорошенькая ссыльная, назначенная ему в экономки, совершенно очевидно живет с ним вполне счастливо в качестве наложницы. В очень давние времена, когда у них был еще первый «Чертополох», Эндрю, в знак благодарности Джереми, вложил небольшую сумму в груз корабля на его имя, и с каждым рейсом прибыль росла, и к тому времени, как Сара вышла за Луи, он скопил достаточно денег, чтобы выкупить ферму Теодора Вудворта в четырех милях от Кинтайра. Теперь он живет там с шестнадцатью работниками и с молодой ссыльной, которую молва описывает по-разному: одним она кажется красавицей, другим — наоборот. Сара пожала плечами, выслушав это, и попыталась остаться равнодушной.
От Ричарда она не получала никаких сообщений, кроме ежеквартальных взносов в счет уплаты долга, которые он теперь вручал Клепмору. Время от времени она встречала их с Элисон в различных сиднейских гостиных, а дважды он присутствовал на приемах в Гленбарре. Но лицо его, когда он склонялся над ее рукой, выражало не более, чем лицо нудного Уильяма Купера. Если он и появлялся в лавке, то лишь в то время, когда мог быть совершенно уверенным, что ее там нет. Однажды, когда она отправилась с Дэвидом пешком из лавки в Гленбарр, она увидела его прямо перед собой в толпе, шагавшей по пыльной улице. Она с ужасом поняла, что, заметив ее, он намеренно свернул в переулок.
Элизабет де Бурже нельзя было рассматривать как еще одну трудность, омрачавшую первый год замужества. Трое мальчиков были в восторге от своей сводной сестренки: в ней было много кокетства, она была капризна, непостоянна и очаровательна. Первые недели она казалась застенчивой и озадаченной требованиями, которые эта новая страна, ее мачеха и сводные братья предъявляли к ней, но она стала вести себя увереннее, когда осознала прочность своего положения и когда ее стали баловать и ей стали потакать. Она ездила верхом, как и предвидел Луи, как будто была рождена в седле. Ей доставляло огромное удовольствие показать свое умение, и она проделывала такие трюки, на которые не решался даже Дэвид. Казалось, она ничего не имеет против Сары: сам Луи был для нее почти так же нов, и она как-то не улавливала никакой связи между ними и своей матерью. Через несколько месяцев она не более братьев стеснялась потребовать внимания и любви от Сары, для которой это было большим облегчением и удовлетворением.
В конце февраля 1806 года процессия из экипажей и грузовых телег снова двинулась из Гленбарра. Сара наконец уступила уговорам Луи и согласилась, что ей необходим покой и отдых перед появлением на свет ребенка. Банон, возражала она, слишком далеко, и предложила поехать на ферму Приста. Луи возразил на это, что дом там слишком мал для них самих, четверых детей, их воспитателя и прислуги. Его негласным аргументом было то, что ферма находится слишком близко к центру деловой активности Сары и не позволит ей как следует отдохнуть перед предстоящим событием. В конце концов они сошлись на Кинтайре — почти таком же далеком, как Банон, но связанным дорогами с Парраматтой. Луи прислушался к ее уверениям, что в случае, если понадобится врач или акушерка, здесь они смогут быстрее их позвать, и уступил.
Последней уступкой, которой ей удалось от него добиться, было согласие заехать по дороге на фермы Приста и Тунгабби. Ее сердце согрел вид преуспевающих хозяйств, имевших на себе признаки заботы Джереми. Она возбужденно указала Дэвиду и Дункану на выросшие стада мериносов. При последнем подсчете их оказалось более двадцати тысяч в колонии, и триумф мериносов Макартура начал обращать взоры фермеров к заокеанскому рынку.
— В Англии нужна шерсть, Дэвид, — объясняла Сара, стоя с ним, Дунканом и Элизабет у забора, огораживавшего пастбища, где паслись мериносы фермы Приста. — У Англии нет уверенности, что она сможет получить всю необходимую шерсть в Испании. И качество шерсти, получаемой из Испании, не всегда так высоко, как у нас.
Она заслонила глаза от солнца и посмотрела на загоны, сухие и потемневшие за долгое лето.
— Здешний климат и пастбища подходят мериносам. Через несколько лет мы начнем производить такую шерсть, за которую в Лондоне будут платить больше, чем за испанскую.
Элизабет вскарабкалась на нижнюю перекладину ограды, чтобы получше рассмотреть эти создания, на чьих спинах в буквальном смысле слова растут деньги. Они казались огромными по сравнению с их английскими собратьями, которых она видела раньше.
— Но если стада будут так бурно расти, мама, — сказал Дэвид, положив руку на плечо Элизабет, чтобы она не свалилась со своей шаткой опоры, — где же они станут пастись? Я слышал, что Макартур говорил о нехватке земли.
Сара сбоку взглянула на него: ему было всего двенадцать, а он уже не смотрел на фермерство как на что-то само собой разумеющееся и не достойное особого интереса. Она часто видела у него книги по ботанике и сельскому хозяйству и, что необычайно забавляло Луи, он начал задавать вопросы относительно цен на пшеницу и шерсть.
Сара задумчиво сказала:
— Нам нужны еще люди с таким же предпринимательским духом, как у Мэттью Флиндерса, Дэви. Нам нужен человек, который сумеет найти путь через горы. Там, за ними, есть места, пригодные для овец. Когда мы переберемся через горы, земли будет достаточно.
Глава ЧЕТВЕРТАЯ
I
Когда на Хоксбери спустились сумерки, разбухшая от паводка река, которая с самого начала марта дюйм за дюймом поднималась, образуя водовороты и накатываясь на берега, поднялась на сорок футов над ординаром и стала пугающе темной. Сара задержалась у окна столовой, глядя на пустынное пространство, заполненное водой, на то, что было до этого низинными угодьями Кинтайра. Она смотрела на водовороты, которые, очевидно, указывали на затопленные деревья, обрамлявшие противоположный берег.
