Филиппа Грегори - Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни
Я хотела дать Ричарду понять, что нет нужды лгать мне и притворяться, хотела узнать, о чем он на самом деле думает, но он принял недоуменный вид.
— Я знаю, что не должен любить тебя, — тихо промолвил он. — Но я должен признаться, что люблю тебя всем сердцем.
Он уронил свою красивую темнокудрую голову и опять поцеловал меня. А я почувствовала такую жалость к нему и такую уверенность, что мне следует ему помочь, что позволила ему себя поцеловать. Его дыхание становилось чаще и чаще, он бормотал мое имя снова и снова, и его губы скользили по моей шее, покрывая ее поцелуями.
Я уперлась руками ему в плечи и вырвалась от него. Когда я увидела его лицо, оно показалось мне удивительно пустым, лишенным не только тепла и любви, но даже страсти и желания. В глазах его блистала абсолютная холодность, словно бы он изучал меня.
— Это правда, что ты больше не любишь меня? — спросил он ледяным голосом.
Одернув и приведя в порядок жакет, я стала поправлять упавшую с головы шляпку. Чувствовала я себя отвратительно.
— Да, — сказала я. — Я помолвлена с другим человеком, и я люблю его по-настоящему. Тебя я люблю всего лишь как брата.
— О, вероломная, ты разбила мне сердце! — вскричал он и вихрем взлетел в седло.
— Ричард! — позвала я, но он, развернув Принца так резко, что его хвост хлестнул меня по лицу, помчался обратно по той дороге, по которой мы приехали сюда. Мисти испуганно отступила в сторону, и я придержала ее поводья.
Я не стала торопиться за ним вслед. Вместо этого я присела на землю и разрыдалась от той боли, которую я причинила ему, и оттого, что так глупо надеялась, будто Ричард сможет уступить другому свое место. Оттого что не знала прежде, как сильно он меня любит. Я рыдала от потери такой любви и от собственной глупости.
Затем я подвела Мисти к пригорку и с трудом взобралась в высокое седло. Усевшись, я вытерла глаза тыльной стороной перчатки, жалобно вздохнула и тронулась в обратный путь. Когда я доскакала до подножия холма, Ричард был там.
Он ждал меня, придерживая Принца на короткой узде и стоя в стороне от тропинки. На лице его светилась широкая улыбка.
— Джулия, я прошу у тебя прощения, — приветливо сказал он и протянул руку.
Меня охватило чувство облегчения, оттого что наша ссора забыта.
— О, Ричард! — других слов я не могла найти.
— Сказать по правде, я ревную, — откровенно признался он. — Но из меня вышел плохой Отелло. Я привык думать о тебе как о маленькой девочке и не заметил, что ты выросла в сильную и прелестную женщину! Я только надеюсь, что Джеймс окажется достоин тебя. Но обещаю тебе танцевать на твоей свадьбе от всей души. И обещаю, что ты никогда больше не услышишь от меня упреков!
Я выронила поводья и схватила его руку обеими руками.
— О, Ричард! — воскликнула я. — Я так благодарна тебе! Это я виновата перед тобой, из-за своего эгоизма не сказав тебе ничего раньше! Но это случилось так неожиданно…
— Расскажи мне все, — попросил он, и мы поскакали рядом. Я ехала с товарищем моих детских игр и лучшим другом моей юности и доверчиво рассказывала ему о своей любви и о том, какого хорошего человека я выбрала. Ричард, улыбаясь, расспрашивал меня о его семье и обещал любить их ради меня.
Мисти скакала неровно, то устремляясь вперед, то норовя задеть боком изгородь.
— Она немного застоялась, — объяснила я, выравнивая ее. — Слишком долго простояла там, наверху.
— О, пожалуйста, забудь про это! — умоляюще вскричал Ричард. — Я вел себя как дурак, причем как злой дурак. Давай поскачем домой через общинную землю хорошим галопом?
— Давай, — с удовольствием согласилась я. Мы повернули вправо и рысью промчались по задам деревни, мимо лачуг сквоттеров, по широкой песчаной дороге, расстилавшейся перед нами, как река. Си Мист выставила ушки вперед.
— Скачка? — предложила я Ричарду, видя, как уверенно чувствует он себя верхом на Принце. Ричард согласно кивнул, мы подровняли лошадей, и они громко зафыркали, прекрасно поняв, что им предстоит.
— Раз, два, три, марш! — выкрикнула я, и ветер отнес мои слова в сторону, а лошади рванули вперед.
Принц вырвался первым, но Си Мист ровно держала шаг, и я была вровень с Ричардом, мы глядели друг на друга поверх развевающихся грив, летящего из-под копыт песка, нагибаясь от ветра. Копыта оглушительно стучали, и Принц стал выходить вперед, а меня окатило фонтаном песка и щебня. Мисти это понравилось не больше моего, и она инстинктивно замедлила бег, так что при подъеме на холм Ричард оказался первым.
Но подъем оказался труден для старой лошади, и галоп Принца стал все более замедляться, в то время как Си Мист легко преодолевала крутизну холма и глубокий песок. Мы обошли Ричарда, я сидела пригнувшись и изо всех сил вцепляясь в гриву Мисти. Но на вершине мы обе расслабились: она замедлила бег, а я расправила плечи.
На забрызганном грязью лице Ричарда глаза ярко сияли удовольствием.
— Это было великолепно! Если бы не холм, я бы точно выиграл!
— Это отличная старая лошадка, — и я наклонилась потрепать Принца по шее. — В молодости он был, должно быть, первоклассной скаковой лошадью!
— Ты скакала отлично, — великодушно признал Ричард. — Не зря в деревне говорят, что ты прирожденный наездник.
— Это у нас в крови, — ответила я. — Мы с тобой оба Лейси.
Ричард радостно улыбнулся.
— Мы с тобой оба Лейси, — повторил он со спокойным удовлетворением. — Ты и я.
— У меня в глазах песок, — я заморгала и стала протирать глаза. — Я запачкалась?
— Изрядно, — с братской заботливостью подтвердил Ричард. — Да и волосы растрепались.
— Подержи, пожалуйста, мои поводья, — попросила я и, сняв перчатки, стала закалывать шпильки. Потом мы долго сидели в молчании, не слезая с лошадей, стараясь отдышаться и дать Принцу и Си Мист отдых.
Прямо под нами вырастали из земли стены новой усадьбы, слева виднелась золотистая коробочка Дауэр-Хауса. Чуть подальше в долине раскинулся Экр, хотя отсюда были видны только церковный шпиль да верхушки деревьев. Между деревней и общинной землей были разбросаны жалкие лачуги сквоттеров, убежища, построенные людьми-изгоями, всегда живущими на грани голода, вечно больными, вечно подозреваемыми в воровстве и браконьерстве.
В тяжелые годы Экр стал известен как поместье, в котором нет сквайра, случайные бродяги стали селиться в уголке общинной земли, и теперь там была маленькая деревушка — крохотное подобие Экра.
Позади этих домиков раскинулся яркий городок телег и фургонов, издали довольно живописный. Это был цыганский табор, каждый год проводящий у нас осень и зиму. По преданию, Вайдекр когда-то принадлежал огромному цыганскому табору. Теперь никто не мог бы ни подтвердить это, ни опровергнуть, ибо мало находилось желающих спорить с цыганами, готовыми драться до смерти, если задета их гордость, или с цыганками, способными наслать на вас порчу.
