Виктория Холт - Гордость Павлина
Ксавье и Мириам печально слушали, а отец как обычно молчал. Подали сыр. Когда он был съеден, мама встала изо стола прежде, чем я успела продолжить разговор о могиле и надписи. После обеда я направилась в свою спальню. Поднимаясь по лестнице, я услышала голоса родителей. Отец говорил:
— Она должна узнать. Рано или поздно ей расскажут.
— Ерунда, — возразила мама.
— Я не вижу, как…
— Если бы не ты, этого никогда бы не случилось.
Я без всякого смущения старалась подслушать их разговор, ведь я знала, что они говорят о могиле Джессики.
Они пошли в гостиную. Я же, как всегда, осталась в недоумении. Все указывало на то, что отец на самом деле проиграл наше состояние.
* * *Среда приближалась, и волнение по поводу предстоящего визита в Оукланд Холл затмило мое любопытство. Когда днем я перешла через мостик, меня поразила мысль, что я буду гостьей в имении, которое могло быть моим собственным домом. О Боже, подумала я, это мысли моей мамы!
Дубы, крепкие, гордые и прекрасные, росли по обеим сторонами дороги, которая поворачивала прямо к подъезду. Раньше меня это раздражало, потому что я не могла видеть дом с дороги. Теперь мне это понравилось. Завернув по аллее, я исчезла из вида, чему была очень рада.
У меня перехватило дыхание, когда я увидела дом — поистине величественное строение. Мне и раньше было интересно рассматривать его сквозь деревья, сидя у ручья, но увидеть его прямо перед собой оказалось необычайным ощущением. Я могла теперь понять и даже простить мамину вражду: живя в таком месте, трудно смириться с его потерей. Дом сохранил аромат времени Тюдоров, хотя был обновлен и в некоторых местах появились черты архитектуры восемнадцатого века. Но по существу это прекрасное строение относилось к Тюдорам и было почти таким, как сейчас, когда Генрих VIII посетил Оукланд Холл, — об этом часто рассказывала мама. Высокие окна мансарды, ниши и эркеры могли быть достроены в более поздние времена, но как гармонично они слились со всем остальным! Башенные ворота остались нетронутыми. Я стояла, с благоговением глядя на две башни по сторонам ворот и более низкую башню в центре. Над воротами красовался гербовый щит. Наш, подумала я. Пройдя через ворота, я оказалась во дворе, в который выходила массивная дубовая дверь со старинным колокольчиком на ней. Я дернула и с восторгом прислушалась к его чистому звону. Прошло не более секунды, и дверь распахнулась. Я чувствовала, что кто-то меня ожидал и наблюдал за моим приближением. Это был господин, полный достоинства, и я тотчас же поняла, что это Вильмонт, о котором я столько слышала.
— Вы мисс Клэверинг, — произнес он, прежде чем я сказала хоть слово. Мое имя в его устах прозвучало торжественно. — Мистер Хенникер ожидает вас.
Но я, казалось, окаменела: в глаза мне бросились имена, выгравированные над камином. Имя Клэверингов было среди них, и я была потрясена своей причастностью к этому дому.
— Если вы последуете за мной, мисс Клэверинг…
— Конечно, — улыбнулась я.
Идя через зал, я заметила большой обеденный стол и оловянные чаши на нем, оружие, висящее на стенах. Мы пришли к широкой лестнице. Мне показалось или я действительно услышала шопот и шелест шагов? Я видела, как Вильмонт бросил наверх сердитый взгляд, и поняла, что за мной наблюдают. Слабая улыбка вдруг появилась на его губах:
— Понимаете, мисс Клэверинг, мы впервые принимаем здесь члена вашей семьи с…
— С тех пор, как мы были вынуждены продать дом, — прямо сказала я.
Вильмонт склонил голову. Позже я узнала, что называть вещи своими именами считалось дурным тоном. Я удивлялась, как Бен Хенникер и Вильмонт ладят друг с другом. Но мне некогда было думать об этом, я стремилась все узнать и увидеть. Меня провели по коридору, а затем на другой этаж.
— Мистер Хенникер ждет вас, мисс Клэверинг.
Он открыл тяжелую дубовую дверь.
— Мисс Клэверинг, — провозгласил он.
Я последовала за ним. Бен Хенникер сидел в своем кресле, которое направил мне навстречу. Он смеялся.
— Вы здесь! Добро пожаловать в старый родовой дом, — закричал он.
Когда я пошла к Бену, чтобы поздороваться, дверь осторожно закрылась.
Он продолжал смеяться, и я присоединилась к нему.
— Вам не кажется это странным? — сказал он наконец. — Вы — мой гость, мисс Опал Джессика Клэверинг.
— Конечно, необычно, что меня зовут Опал и что все это вам принесли опалы.
— И немного золота, — напомнил он мне. — Не забудьте, там у меня тоже были успехи. Проходите и садитесь. Дом я покажу вам позже.
Плечи его тряслись от скрытого веселья.
— Я думаю, что вы пригласили меня из-за удовольствия показать одному из Клэверингов родовое гнездо.
— Не только. Мне нравились наши беседы, и я подумал, что пора встретиться по-другому. Будем пить чай… но позже. Вы рассказали вашей семье о нашем знакомстве?
— Нет.
Он кивнул.
— Умница. Знаете, что они сказали бы? Вы не войдете в его дом, а он не войдет в наш. Лучше им ничего не знать.
— Гораздо лучше.
— Не будет споров и ссор.
— Да, не будет запретов и непослушания.
— Я вижу, вы — бунтарь. Мне это по душе, и, как вы, вероятно, уже выяснили, я злой старик. Я могу это сказать вам на ранней стадии нашей дружбы.
Я с удовольствием рассмеялась, это было началом нашего сближения, и я хотела все чаще и чаще бывать в его интересном обществе.
— Вы разрешите мне бывать здесь, даже если моя семья будет против?
— Конечно. Для вас будет полезно узнать хоть что-нибудь о мире, в котором вы живете. Но вы ничего не узнаете, если вам запретят то и это, не соответствующее правилам хорошего тона. Вы должны знать и хорошее и плохое. Поэтому вам принесет пользу знакомство со мной. Я злой человек, который заработал деньги и купил дом, не предназначенный для таких, как я. Неважно, я завоевал все потом и кровью, проходкой штрека с совком и лопатой. Я завоевал право на владение этим домом. Этот дом — моя цель. Он, как прекрасный опал, добытый из скалы. Это зеленое сияние опала.
— А что это такое? Вы уже упоминали об этом однажды, — спросила я.
Он помолчал немного, глаза его стали мечтательными.
— Я говорил это, правда? Зеленое сияние. Неважно. Я завоевал то, о чем мечтал в молодости, когда в яркой ливрее сидел на запятках кареты… Лакей, который впервые заглянул в такую жизнь, к которой он придет в конце концов. Теперь вы… Кто вы? Вы одна из них. Мы по разные стороны забора. Но вы не такая, как они. В вас есть глубина. Вас не ограничивают эти устаревшие представления, и вы смотрите широко открыв глаза. Вы свободны, мисс Джесс. Вот почему мы вместе. Я собираюсь показать вам свое особое хранилище. Должен сказать, что я не многим показываю его. Вы увидите нечто такое прекрасное, что будете рады своему имени.
