Джанет Дейли - Гордые и свободные
Бешеный гнев охватил Клинка, едва он представил себе Темпл в руках джорджийцев.
Она остановилась и повернулась к нему.
– Значит, ты должен боротся вместе с другими индейцами, чтобы остановить все это.
– Мы мало что можем сделать.
– Поэтому ты не делаешь ничего.
Задетый явной насмешкой, прозвучавшей в ее голосе, Клинок резко бросил:
– И что же, по-твоему, я должен делать?
– То же, что делают наши отцы – встречаться, обсуждать, искать выход. Но ты ведь всегда сам по себе. – Темпл отвернулась и пошла дальше. – Когда ты снова уедешь?
– А может, я решил остаться на некоторое время.
– Неужели?
– Тебе это небезразлично?
– Как это похоже на тебя, – насмешливо проговорила Темпл. – Ты всегда уклоняешься от всяческого рода обязательств и ответственности. Приходишь и уходишь, не думая ни о ком, кроме себя самого.
Он схватил ее за руку, вынуждая остановиться.
– А если я останусь, что тогда?
Клинок ощутил бешеное биение ее пульса. Он отпустил поводья и притянул девушку ближе.
– Тогда черный лебедь перестанет на меня шипеть?
– Возможно, – тихо выдохнула она.
Клинок почувствовал прикосновение ее груди, смотрел на ее губы. Они были слегка приоткрыты от прерывистого дыхания. Только из любопытства, сказал он себе, только из любопытства – склонил голову и поцеловал эти губы.
Губы были мягкими и с терпким привкусом зеленых яблок. Ему хотелось изо всех сил прижаться и выпить всю горечь, чтобы ощутить их сладость. Клинок почувствовал, как ее губы отвечают его напору, и подумал, что, кажется, это не он, а его поглотили.
Сидя на старом бревне, Элайза натягивала на себя чулки. Это было нелегко, так как они намокли и липли к ногам. Наконец победа была одержана, но при этом Элайза обливалась потом и тяжело дышала, совсем как тогда, когда переходила через холодный ручей.
Она надела ботинки и туго завязала шнурки. Внезапно из волос выпали шпильки и тяжелые локоны рассыпались по плечам. Девушка подобрала волосы и постаралась заколоть их в прическу.
Со стороны ручья до нее донесся скрип колес и цоканье копыт. Элайза недоуменно подняла брови: рабам еще слишком рано возвращаться с полевых работ. И действительно: подняв голову, вместо телеги она увидела двуколку, сопровождаемую двумя всадниками.
Одним из них был Уилл Гордон. Растерявшись, Элайза выронила шпильки, и волосы снова свободно рассыпались. Зачем, о Господи, зачем она дала детям уговорить себя перебраться через ручей, чтобы поиграть на другом берегу? Теперь она выглядит такой растрепой!
– Папа! Папа!
Ксандра помчалась навстречу отцу. Кипп и другие мальчики немедленно забыли черепаху, которую нашли на берегу, и бросились следом.
Уилл Гордон бросил взгляд в ее сторону, и Элайза поняла, что спастись бегством ей не удастся. Она нагнулась и стала с преувеличенным вниманием возиться со шнурками, надеясь, что если она сделает вид, будто не заметила Гордона, то и он не сочтет необходимым заговорить с ней.
Она слышала, как дети закричали хором, стараясь привлечь внимание учительницы, но более внимательно она вслушивалась в цоканье копыт. Конь остановился совсем рядом. Однако Элайза продолжала упрямо смотреть вниз, чувствуя, как кровь приливает к щекам и лицо начинает пылать жаром.
Она затянула шнурки так крепко, как только хватило сил. Понимая, что слишком уж долго и усердно занимается делом, не требующим большого внимания, Элайза нехотя выпрямилась и взглянула прямо в лицо Уиллу Гордону. Ксандра сидела на лошади перед отцом.
– Сегодня днем у вас не было уроков?
Хотя вопрос был адресован младшей дочери, Элайза сразу поняла, что предназначался он учительнице. Ее охватило отчаяние: Уилл Гордон, видимо, решил, что она пренебрегает своими обязанностями или – еще того хуже – намеренно отлынивает от работы.
– В такую жару в школе становится очень душно, мистер Гордон. Детям трудно бывает сосредоточиться на занятиях.
– Папа, а ты знаешь, как трещит сверчок? – Ксандра запрокинула голову, глядя на отца, лицо девочки сияло от возбуждения, от ее обычной сдержанности не осталось и следа. – Он потирает ножкой о ножку, и получается треск, как будто пила пилит дерево. Так мисс Холл сказала. Она столько всего знает, – убежденно заключила Ксандра и тут же смутилась, заметив, что ее все слушают.
– Когда она вам это рассказала?
– Сегодня, – подала голос Мэри Мерфи. – Кипп поймал сверчка и хотел оторвать ему ножки. А мисс Холл сказала, что этого делать не следует, потому что ножки у сверчков – это ихний музыкальный инструмент, ну, как пианино.
– Их, – поправила ее учительница. – Их музыкальный инструмент.
– Их музыкальный инструмент, – послушно повторила Мэри.
Уилл взглянул на Элайзу Холл. Он уже понял, что сегодня днем дети не только играли. Учительнице явно удалось заинтересовать его младшую дочку. Уилл давно уже смирился с тем, что у Ксандры далеко не такой живой ум, как у старших сестры и брата. Он подозревал, что Ксандра тоже это чувствует и оттого девочка так застенчива и замкнута.
Подъехала коляска.
– Шавано, – обратился Уилл к своему гостю. Из уважения к давнему другу и соседу он говорил на чероки. – Это учительница, которую я пригласил, мисс Элайза Холл из Массачусетса. – Гордон повторил то же самое по-английски для учительницы и добавил: – Мисс Холл, позвольте представить вам: Шавано Стюарт – старинный добрый друг моего семейства. Он и его сын сегодня ужинают с нами.
– Рада познакомиться, мистер Стюарт.
– Мой сын говорил мне о вас, мисс Холл, – с некоторой запинкой ответил по-английски Шавано; в выцветших голубых глазах сверкнули веселые искорки. – Он сказал, что ваши кудряшки похожи на тонкие стружки дерева. Мои глаза говорят, что так оно и есть.
На лице у учительницы была написана такая растерянность, что Уилл едва сдержал улыбку.
– Мисс Холл играет на рояле. Может быть, нам удастся уговорить ее сыграть для нас сегодня вечером.
– Буду… буду рада поиграть для вас, мистер Стюарт, – проговорила Элайза, замирая от ужаса. – А теперь прошу нас извинить. Пора возобновить наши уроки.
Уилл спустил Ксандру на землю.
– Встретимся за ужином, мисс Холл.
5
Постукивая по полу тростью и сильно хромая – последствия старой раны, – Шавано Стюарт добрался до кресла. Уилл подался вперед, чтобы помочь старому другу, но Клинок опередил его и деликатно, как бы между прочим, предложил отцу руку и помог ему усесться.
Глядя на молодого человека, Уилл внезапно ощутил себя очень старым. Клинок был высоким, стройным, сильным и, невзирая на молодые годы, производил впечатление мужа зрелого и уверенного в себе. А больше всего Уилл завидовал смелости, которой светились голубые глаза Стюарта-младшего. Сразу было видно, что этот человек способен на отчаянно храбрые поступки, однако совершает их не под влиянием минутного порыва, а тщательно все обдумав. Клинок был не из тех, кто действует наобум, подтверждением тому был его недавний успех на золотых приисках возле Далонеги.
