Кристина Дорсей - Море огня
— Ты не можешь уйти.
Шлепнувшись с размаху обратно на стул, Джек уставился на Генри непонимающими глазами.
— Что, черт подери, ты говоришь? Я не собираюсь подставлять свою шею, чтобы угодить твоей жеманнице.
Генри моментально разобиделся:
— Будь любезен, следи за своими словами.
— Боже, спаси меня от заботливых отцов!
— Когда станешь отцом, тогда сразу все поймешь.
— А еще. Боже, избавь меня от назиданий! Генри нагнулся к столу.
— Ты не можешь быть серьезным?
— Проклятье ада! Я серьезен как никогда. Твоя дочь пытается отправить меня на виселицу, а я совершенно серьезно пытаюсь спастись, — Джек встал. — Пойдем со мной на пирс и посмотрим, сколько ты мне должен за товар. Я надеюсь, мои люди выгрузили хотя бы половину.
— Нет.
— Что ты имеешь в виду? — Джек снова опустился на свое место и наклонился так, что лица их совсем сблизились. — Мои люди рисковали своей жизнью из-за этого груза, и я намереваюсь им заплатить.
— О, я заплачу тебе. Разве когда-нибудь было по-другому?
Генри пропустил мимо ушей замечание Джека о том, что это было до того, как тот стал счастливым отцом.
— Я имею в виду, что ты не можешь вот так уехать. По крайней мере сейчас. Это ничего не решит.
— Это, черт возьми, поможет мне сохранить свою шею в натуральном виде.
— Да, а что же будет со мной? — Голос Генри дрогнул на последнем слове.
— С тобой? — Джек мотнул головой. — Ты же не пират.
— Верно, но я имею дело с пиратами, и в первую очередь с тобой, — добавил Генри с убитым видом.
— Ты, между прочим, провел время не без пользы и порядком на этом разбогател.
— Знаю-знаю, но Миранде это неизвестно. Она думает, что я порядочный купец, и восторгается мной.
Джек ничего не ответил. Он просто ждал, что Генри скажет дальше, и старался сам себя убедить, что его шея вовсе не ноет и ничего ему не предвещает.
— Если она обратится к королевскому сборщику податей, то он займется дознанием… даже когда ты уйдешь, и меня, наверняка, осудят.
Джек молча смотрел на своего друга: ему было немного жаль Генри. Но если все так и произойдет, то Генри только пожурят, он не рискует своей шеей. Чего он впал в такую меланхолию, ему-то не о чем горевать!
— Но Миранда все узнает! — с отчаянием воскликнул Генри.
Джек вздохнул и откинулся назад.
— Она — твоя дочь, она просто не поверит тому, кто будет плохо о тебе говорить.
— Нет-нет, — Генри покачал головой. — Я не могу рисковать, я не хочу, чтобы она даже слышала об этом от кого-нибудь.
— Тогда скажи ей сам. Упади ей в ноги и проси прощения.
Джек давно отработал этот прием, и он его никогда не подводил. Но по лицу Генри было видно, что он не воспримет этот добрый совет как руководство к действию.
— Нет, мне это не поможет. Если бы ты знал, как она относится к пиратам, — Генри опустил глаза, — она думает, что это язва рода человеческого.
Джек снова глубоко вздохнул, стараясь сохранять спокойствие.
— Мне кажется, что твоей дочери настала пора проснуться и оглянуться вокруг.
— Боюсь, она немного… Как бы это сказать…
— Странная? — подсказал Джек.
— Категорически возражаю, чтобы ты так называл мою дочь. В конце концов, она, действительно, многое пережила по твоей милости. Ты напал на ее судно, английское судно между прочим, да еще повалил ее на пол! Джек, это все так на тебя не похоже.
— Я не повалил ее, мы просто упали! Что касается моего нападения на корабль, так ведь они сдались, и никакого боя не было. А когда я увидел твою замечательную дочь, она была с испанцем.
— Гм, с доном Луисом, — согласился Генри и подвинул стул поближе. — Эти споры нас ни к чему не приведут. Я все обдумал, и теперь у меня есть решение нашей общей задачи.
—Нашей?
Пропустив мимо ушей это саркастическое замечание, Генри сказал:
— Я хочу, чтобы ты увез Миранду.
— Увез? Ты в своем уме?
— Говори потише и сядь на место.
Джек машинально снова уселся на стул, который упал, когда он вскакивал на ноги.
— Ну же, я знаю, что это выглядит несколько необычно, но…
— Какого черта, почему ты хочешь, чтобы я увез твою дочь? — Джек почти прошептал эти слова, повинуясь цыканью Генри.
— Успокойся немного, и я все тебе объясню.
Джек вдруг схватил его за руку.
— Подожди-подожди, я вообще ничего не хочу знать. Я хочу уйти с вечерним отливом.
— Пожалуйста, Джек. Я не вынесу, если она узнает про меня.
Мольба Генри тронула пирата. Джек закрыл глаза и с сожалением подумал о том, что его мать была неправа, когда говорила, что нужно помогать людям.
— Хорошо, — сказал он, — я выслушаю, но я не буду похищать твою дочь.
Генри устроился поудобнее и начал:
— Миранда хочет пойти к королевскому сборщику податей и открыть ему правду.
Тут он остановился, очевидно в ожидании ответа, и Джек кивнул и сказал:
— Так ты говоришь…
Генри поджал губы, но продолжил:
— Джошуа Питерсон, королевский сборщик податей уезжает в Англию примерно через две недели.
Джек сел на стуле поудобнее и стал качаться на двух его задних ножках. Повеселев, он предложил:
— Закрой Миранду в комнате на месяц-другой.
— Я не могу этого сделать. Джек пожал плечами.
— В любом случае, пока новый сборщик не приедет, место Джошуа займет Натан Пибоди.
— Натан! — Джек засмеялся. — Да он по уши замешан в это дело.
— Именно, его можно не бояться. — Генри скрестил руки и улыбнулся. — Если Миранда пойдет к нему, он вежливо ее выслушает, успокоит и совершенно ничего не предпримет. Миранда будет счастлива, она никогда не узнает обо мне, а ты сможешь продолжать торговать с Чарлз-Тауном, конечно так, чтобы она не знала.
— Хорошо, но в твоем плане есть одна маленькая неувязка. Что я буду делать с твоей дочерью целых две недели?
Генри по-женски всплеснул руками.
— Я не знаю. Ты будешь держать ее взаперти… но смотри, не сделай ей ничего плохого.
— Куда подевался тот благородный отец, который только что обвинял меня в том, что его дочь бросили на пол?
— На самом деле я никогда так не думал. Разве не я сказал, что это на тебя не похоже? Пускай она живет в каюте и давай ей дышать свежим морским воздухом, — лицо Генри просветлело от неожиданной мысли, — и скажи ей, что держишь ее из-за выкупа. Да, вот именно. Я заплачу выкуп, и она узнает, как я ее люблю и дорожу ее безопасностью.
— А она сделает все, чтобы повесить меня!
— Она и сейчас готова это сделать, — справедливо подтвердил Генри.
Возразить было нечего, но это не значило, что Джеку больше нечего было сказать. Скрестив руки на груди, он пристально взглянул на друга.
— Есть еще кое-что, о чем ты не подумал. Лицо Генри выражало недоумение, когда он спросил:
