Елена Арсеньева - Страсть сквозь время
– Elle parle en franзais![13] – И принялся стаскивать с Лидии колготки.
– Помогите! Господи боже мой! Спасите меня! – завизжала она на пределе голосовых связок, и, кажется, Бог услышал этот почти ультразвуковой призыв, потому что раздался топот копыт и громовой голос:
– А ну отпусти ее, негодяй! Ты позоришь честь французских рыцарей, которые лучше дадут себе руку отрубить, чем замарают ее грабежом и насилием!
Насчет рыцарей – это было хорошо сказано, особенно на фоне вторжения в Россию, кошмарной битвы при Бородине, окончившейся всего-то неделю назад (плюс еще двести лет, но это так, пустяки, не стоит заострять на этом внимание!), разграбляемой Москвы и того непотребства, которое творилось на Красной площади. Однако Лидия не стала вдаваться в подробности этого словоблудия. Ей было довольно того, что солдат выпустил ее и вытянулся во фрунт перед гусарским офицером, который наезжал на него длинноногим вороным конем, словно норовя затоптать. Конь воротил морду и фыркал, закатывая глаза, как будто ему и дотронуться было противно до того, кто позорит… и все такое.
– Как вы себя чувствуете, мадемуазель? – поинтересовался офицер, поворачиваясь к Лидии, и она увидела загорелое зеленоглазое лицо с каштановыми усиками, каштановыми же бакенбардами и вздернутым веселым носом. Лоб был низко закрыт кивером. Опять сочетание алого, желтого, темно-красного и золотого ослепило Лидию.
Симпатичное лицо у ее спасителя! И какое веселое! Права была Танька, сказавши: «Они едут веселые такие, мамзелями нас кличут, как будто мы барышни!» Но Лидия не собиралась задерживаться ради того, чтобы разглядеть офицера получше. Повернулась и кинулась наутек, не заботясь о том, что это может быть расценено как черная неблагодарность.
Ей достало ума не бежать по улице, а свернуть за какой-то забор и сразу метнуться в огород, обнесенный плетнем. Она не помнила, как перевалилась через этот плетень и пустилась прочь по мягкой, взрытой земле, кое-где усеянной сухими картофельными будыльями. Наверное, хозяева выкопали картошку перед наступлением неприятеля на Москву. Припрятали, конечно, подальше, дай бог не найдут.
– Погодите, мадемуазель, куда же вы, я не сделаю вам ничего дурного! – кричал вслед француз чрезвычайно обиженным голосом, но Лидия сейчас могла радоваться только одному: чтобы не сломать ноги коню, офицер не пошлет его через плетень, а значит, она в безопасности.
Впрочем, Лидия понимала, что безопасность эта длится лишь до поры до времени. Солдаты, конечно, оголодали без женщин, повальное насилие – самая обыкновенная вещь в захваченных городах. Vae, так сказать, victis, горе побежденным… Ей нужно спасаться, и как можно скорей. Нужно вернуться в тот двор, где находится подвал, в глубине которого кроется дверь, ведущая назад, домой, в свое время. Но сначала – переодеться.
Какое-то чудовищное вожделение вызывал ее нарочито скромный наряд у французов! Может, потому, что очень отличался от тех, в которых в основном ходили другие женщины? И французы, которые во все времена были падки до женских платьев, усмотрели в нем особую элегантность будущего?
Да нет, вряд ли стоит обольщаться: все дело в том, что одежда Лидии напомнила солдату монашескую одежду. Так сказать, оговорка по Фрейду: видимо, он всю жизнь мечтал обладать монахиней, вот Лидия и попалась под горячую руку. Нет, надо переодеться во что бы то ни стало. Но где бы взять новое платье? Да ладно, пусть оно будет даже и не новое, Лидии главное выбраться сейчас из этих картофельных будыльев, миновать проулок и выйти на улицу, которая идет от Красной площади. Какая это улица? Вроде бы в наше время ее уже нет… Но это не суть важно, о том, что есть и чего нет в нашем времени, Лидия подумает потом, когда туда вернется, в это самое свое время.
Так, переодеться, переодеться… Ну, среди изрытых грядок одежды не найдешь, нужно выбраться тайком на улицу, там валялись кучи разбросанного барахла, вряд ли его уже все подобрали. Хорошо бы найти что-то вроде широкого такого женского плаща, который называли епанчой. Тогда можно будет не переодеваться вовсе.
Глава 4 Новые наряды
Лидия снова перевалилась через плетень и осторожно двинулась вперед, в проулок. Смеркалось, и дымная завеса постепенно принимала тускло-синий оттенок. Ого, нужно поторопиться. В темноте не так-то просто будет найти нужный подвал, а в подвале без света вообще не разберешься. Задерживаться же в этом невероятном приключении до утра Лидия никак не собиралась. На улице ночевать, что ли? В сентябре ночи холодны, даже если дни теплы. К тому же, насколько она помнила из фантастики, соотношение времени в мире прошлого и будущего совсем не всегда совпадает. Вот смех-то будет, если за тот час-другой, что Лидия шляется по Москве 1812 года, дома пройдет, к примеру, два года, и она заявится куда? Ни квартиры, ни работы, числится в пропавших без вести, родители все глаза выплакали, немногочисленные подруги периодически собираются, чтобы помянуть ее незлым, тихим словом (еще не факт, между прочим!), а первый клиент «Ключа от тайны» господин Рощин давно списал на форс-мажорные обстоятельства потерю тысячи евро в рублевом эквиваленте…
Паника охватила Лидию, как пожар – сухую березку. Она кинулась со всех ног, решив положиться на судьбу и не тратить времени на поиски подходящего костюма, однако через несколько шагов чуть не упала, налетев на пухлый узел. Наверное, его кто-то обронил, в панике покидая Москву. Или с воза он свалился. Лидия увидела торчащий из узла краешек чего-то синего, бархатного – и не смогла совладать с любопытством, развязала узел.
Вот те на… Да ведь это женская одежда! Платье синего бархата с длинными рукавами, стиль… как же это называлось, тюник, что ли, под грудью перехвачено, вниз мягко расширяется. Еще платье такого же фасона – бледно-голубое, легкое, чуть ли не газовое, на зеленом плотном шелковом чехле. Удивительный цвет получается от сочетания голубого и зеленого… Рукавчики сверху буф, ниже, к кисти, мягко сужаются. Это платье очень нарядное, может быть, даже бальное. Шелковые и бархатные туфельки с лентами, очень напоминающие балетки, под цвет платьям. Сорочки – две. Панталоны, чулки… с ума сойти!
На мгновение забыв обо всех опасностях, Лидия разглядывала одежду и белье с острым любопытством. Отчего-то раньше она думала, что панталоны должны быть очень громоздки и нелепы, чулки – грубы, а из всех швов платьев должны торчать булавки, которые там оставляют нерадивые портнихи, чтобы мгновенно подколоть платье прямо по фигуре дамы, ежели дурно сидит. Однако все, что держала сейчас в руках Лидия, отличалось превосходным качеством и сшито было с превеликим тщанием. Ну как тут не скажешь – ручная работа! Дореволюционная!
