Марша Кэнхем - Меч и роза
– Если нас обнаружат, – подчеркнул принц. – А дорога, ведущая через болото? Не та, что идет вдоль равнины, а другая, проходящая через самую середину топи?
– Да, такая дорога есть, – мрачно кивнул Лохиэл. – Ее тоже осмотрели. Но эта дорога мало чем отличается от тропы через болото, к тому же проходит ближе к другому краю равнины и дальше от армии Коупа.
– И все-таки она ближе к противнику, чем край равнины, – настаивал Чарльз. – На дороге нам обеспечено прикрытие.
– Да, за болотом дорога выходит на поле. Но урожай уже убрали, стерня почти вся вытоптана.
– Но это лучше, чем ничего, – нетерпеливо возразил Чарльз. – Лорд Джордж уже объяснил: если Коуп может торчать на равнине и ждать сколько угодно, мы себе этого не можем позволить. Мы должны победить, и как можно скорее. Мало того, что из Лондона уже выслано подкрепление, нам сообщили, что голландцы готовы выполнить условия соглашения с англичанами и прислать войска для защиты границ страны. Насколько нам известно, мой кузен Уильям, герцог Камберлендский, не оставил без внимания растущие опасения отца и намерен отозвать свои войска из Фландрии. И самое худшее: если сейчас мы проявим слабость или нерешительность, мы потеряем все, чего добились, и не в последнюю очередь – поддержку тех, кто пока не отважился присоединиться к нам не только в Шотландии, но и в Англии и Уэльсе. Я убежден, что в случае нашей победы вся Англия примется восхвалять нас, а десятки тысяч преданных якобитов пополнят наши ряды и победным маршем двинутся к Лондону!
Принц обвел горящим взглядом всех присутствующих и заметил, что на их лицах гордость смешана с настороженностью. Вождям польстило то, что они оказались в числе смельчаков, бесстрашно примкнувших к мятежникам. Но вместе с тем множество влиятельных горцев, в том числе Маклеод из Маклеода и сэр Александер Макдональд из Слита, не только нарушили клятву, но и держались так, будто намеревались оказать поддержку правительству.
Никто и не думал отрицать, что победа над генералом Коупом прославила бы Чарльза Стюарта в Шотландии. Кроме того, повстанцы выиграли бы время, чтобы утвердиться на границе, укрепить свои позиции и, возможно, подготовиться к мирным переговорам. Две страны сосуществовали бок о бок на протяжении десятка столетий, они вполне могли вновь стать союзницами, а не врагами. Большинство шотландцев добивались только того, что принадлежало им по праву: возможности жить в своей стране и подчиняться своему королю.
– Итак, джентльмены, – снова заговорил лорд Джордж, нарушая задумчивость собравшихся и напоминая им о том, ради чего они собрались на совет, – на мой взгляд, у нас есть два пути: через равнину или через болото. Поскольку ни один из них не гарантирует успех, предлагаю воспользоваться сразу и тем, и другим путем. Мы можем разделиться и отправить основной отряд по дороге через болото, чтобы он занял намеченную позицию еще до восхода. Второй отряд будет отвлекать внимание противника и для этого обогнет болото, приближаясь к лагерю Коупа с востока. К тому времени как Коуп разгадает наш маневр, мы уже успеем подготовиться к атаке.
– Клянусь небом, превосходный план! – с жаром вскричал принц и ударил кулаком по столу. – Мы должны принять его сразу и без обсуждений!
Но лорд Джордж не стал пренебрегать мнением вождей.
– У вас есть вопросы? Замечания или предложения?
Желающих высказаться не нашлось. Лорд Джордж устремил взгляд поверх длинного стола, туда, где принц восседал между О'Салливаном и еще одним острым шипом в боку Джорджа, Мерреем из Броутона. Джон Меррей, не состоящий в родстве с генералом, действовал как посредник между шотландскими лэрдами и королем Яковом с 1737 года, именно благодаря ему принц отважился на несвоевременную и опасную высадку в Шотландии. Разочарованный тем, что его так и не назначили командующим армией, Джон слегка смягчился, узнав, что ему доверили пост советника. Подобно О'Салливану, Меррей не скрывал неприязни к лорду Джорджу и открыто выражал сомнения в его преданности принцу. Именно Меррей из Броутона первым намекнул на скрытые мотивы генерала, он же пускал слухи о предательстве, несмотря на все доказательства их нелепости. Если бы лорд Джордж хотел предать принца, он мог бы сделать это десятки раз – например, согласиться с предложенным принцем планом лобовой атаки.
– Если ни у кого нет вопросов, предлагаю закончить совет. Мне предстоит еще продумать детали наступления.
– Конечно, генерал, – кивнул принц Чарльз, и ножки двадцати отодвигаемых от стола стульев заскрипели почти одновременно. – Надеюсь, через час мы снова увидимся?
– Да, через час. – Лорд Джордж почтительно поклонился и покинул коттедж, унося охапку измятых карт. Большинство вождей кланов воспользовались уходом генерала ликак предлогом, чтобы тоже удалиться, и уже через несколько минут весь лагерь знал, что на рассвете предстоит наступление.
Александер Камерон и Алуин Маккейл молча выслушали рассказ Лохиэла о военном совете. Обоим было ясно, что Лохиэла отнюдь не воодушевил план наступления, но найти ему замену он не смог. Только на дороге, ведущей через болото, армия повстанцев могла оказаться неуязвимой для артиллерии Коупа.
Алуину поручили предупредить других офицеров клана Камеронов, проследить, чтобы солдаты отдохнули и приготовились покинуть лагерь в четыре часа утра. Алекс собирался помочь другу, но почему-то направился к невысокому холму, обратив помрачневшее лицо к югу.
Он уже не раз с удивлением гадал, почему в тревожные минуты перед ним встает образ Кэтрин – такой отчетливый, что у него возникало желание протянуть к ней руки. Даже легкий ветерок приносил аромат ее кожи и волос. Даже бледная, голубоватая луна, повисшая над болотом, напоминала сияние глаз Кэтрин. Алекс вспоминал о ней сразу же, едва просыпался поутру, и засыпал опять-таки с мыслью о Кэтрин.
Алекс не решался признаться даже самому себе, что порой желание увидеть Кэтрин и обнять ее бывает настолько невыносимым, что он невольно поглядывает на повозки, выстроившиеся вокруг лагеря. В повозках размещались безымянные, неразличимые с виду женщины, которые охотно отдавались любому мужчине за пару монет. А мужчин, которым каждый день грозила смерть в бою, никто не винил за стремление в последний раз насладиться жизнью.
В прошлом Алекс никогда не упускал случая взять от жизни все, что она только могла предложить. В минуту откровенности он признался Кэтрин, что у него было несколько любовниц – женщин, удовлетворявших потребности его тела, но не души. Он не желал брать на себя ответственность за другого человека, не позволял чувствам и страстям одержать над ним верх. Он больше не желал смотреть женщинам в глаза и видеть в них надежду, доверие, нерешительность и страсть. Едва познакомившись с Кэтрин, он прочел все это в ее глазах оттенка цветущего вереска. Мало того, он переставал быть самим собой всякий раз, когда видел ее при свете солнца, в сумерках у костра или в ночной тьме.
