Лоретта Чейз - Дочь Льва
— Жара у вас по-прежнему нет, — сказал мальчик. — Это хорошо. Мы не можем разводить огонь, и я боялся, что вы простудитесь, но вы оказались крепче, чем я думал.
— Голова раскалывается на тысячу кусков, — скрипнул зубами Вариан. — На той мерзкой лодке я потерял последнее, что ел; даже не вспомню, когда принимал пищу в последний раз. Промок, чувствую себя грязным и…
— Тогда благодарите судьбу, что у вас нет простуды и лихорадки. Как и у меня. Простуда не страшна, если ее лечить, — он счел нужным объяснить, встретив раздраженный взгляд Вариана, — но что делать без чеснока и лечебных трав?
Преодолевая боль, Вариан медленно поднялся на локте. Он увидел, что одеяло Зигура расстелено рядом на относительно сухом грязном полу, и с горечью подумал, какие паразиты эмигрировали к нему за ночь. Он был уверен, что свою одежду парнишка не стирал с тех пор, как впервые надел. Вариан желал бы, чтобы Джейсон уделял меньше времени урокам языка своего маленького бастарда, а больше — правилам личной гигиены.
— Как я понимаю, твои волшебные лекарства покоятся на дне моря вместе с кораблем. Конечно, если они тебе нужны.
— Не нужны. Остальные наши встали на рассвете. Мы увидели, что судно держится на плаву, хотя сильно потрепано. Думаю, в него ударила молния, потому что мачта сломана. Петро и два моряка отправились принести все, что нам понадобится. К сожалению, нам придется остаться здесь надолго. Скорее всего им придется менять всю мачту. Ну и прочие работы. — Он развел руками. — В такое время года пройдет несколько недель, прежде чем судно снова сможет плавать.
— Несколько недель? Ты хочешь сказать, мы здесь застряли? — Вариан с отчаянием обвел взглядом жалкую, отвратительную лачугу. По стене ползли две улитки.
Мальчик сел, скрестив ноги, и с раздражающим терпением объяснил:
— Это устье реки Шкумбин. Прибрежная местность болотистая, есть только несколько бедных деревушек. Чтобы двигаться по земле, нужны лошади, а ближайшее селение, где их можно нанять, в двадцати английских милях к востоку.
— Ты шутишь. На двадцать миль нет лошадей?
— Вы не в Англии и не в Италии. Моя страна бедная, лошади здесь — большая ценность. Какой дурак станет держать конюшню на огромном болоте? Здесь можно найти только мулов.
— Не может быть, чтобы я застрял в этой лачуге на несколько недель. — Вариан содрогнулся. — Это немыслимо. Мы кого-нибудь пошлем за лошадьми или за другим кораблем.
— И если судьба вам улыбнется, они выполнят свою миссию меньше чем за месяц. — Мальчик изучал свои смуглые маленькие ручки. — Как пожелаете, эфенди. Вы великий английский лорд. Идти пешком — ниже вашего достоинства. К тому же испортятся ваши красивые ботинки.
Вариан опустил взгляд на грязные, в пятнах соли ботинки, потом подозрительно посмотрел на мальчишку:
— Кажется, ты невысокого мнения об английских лордах?
— Прошу прощения, если я вас обидел, — сказал Зигур, не поднимая глаз. — Все от невежества. Я редко бываю в компании принцев.
— Ты нахальный маленький негодяй и не расходуй на меня свое лживое смирение. Несмотря на эту дьявольскую шишку на голове, мозги мне еще не отказали. — Превозмогая протест ноющих мускулов и сверкание молний в голове, Вариан сел. — Думаешь, я тебе посмешище? Если бы тебя так хватили по башке, ты бы не держался с таким чертовым превосходством.
— Если бы турок ударил меня так, как вас, я бы умер, — ответил мальчик с едва заметной улыбкой. — У вас удивительно твердая голова, эфенди.
Вариан осторожно притронулся к пульсирующей шишке над ухом и поморщился:
— Все английские лорды твердоголовые. Ты не знал?
Мальчик улыбнулся шире, от этого его лицо преобразилось, и Вариан впервые заметил на нем выражение, несвойственное Персивалю, хотя во многом братья были похожи. Рот был другой, шире и полнее, и вообще все черты лица более нежные. Ребенок был по-своему красив. В этот момент Вариан понял, как такой мальчик мог вызвать аппетит у мужчины, хотя это соображение было чисто умозрительным. Как ни испорчен был лорд Иденмонт, свои плотские желания он устремлял только на взрослых женщин. Мысль использовать для утех ребенка вызывала в нем тошноту.
Изгнав видение Персиваля или этого бедного Джейсонова отпрыска, отданных на милость распутного сарацина, Вариан улыбнулся Зигуру.
— Это правда, я не выношу болезней и боли, — сказал он. — И я действительно пришел в ужас, увидев, что испортил свои любимые ботинки. Но лучше я все же не буду гнить посреди болота. Если у тебя есть разумная альтернатива, говори.
Эсме полночи пролежала без сна рядом с англичанином, уверяя себя, что она все делает правильно. Насчет корабля она сказала правду, Петро и другие подтвердили, когда вернулись. Еще больше, чем англичанин, она не была намерена неделями околачиваться на бесплодной земле. Она хотела, чтобы ее кузен благополучно и побыстрее убрался из Албании, тогда она будет довольна жизнью. Чем быстрее они доберутся до Тепелены, тем скорее это произойдет. В теперешних обстоятельствах наиболее быстрый способ преодолеть около сотни миль к югу — наземный.
К тому же если они будут ждать корабля, она окажется в Корфу среди британцев, там же будет Байо, и он заставит ее поехать в Англию. Вчера утром в Дурресе она была слишком потрясена, чтобы спорить с ним или хотя бы думать. С тех пор у нее было достаточно времени на размышления.
Ее мысли были об отце, который погиб за нее. Никогда больше он не будет дразнить ее и смеяться вместе с ней. Вовек ей не придется гордо стоять рядом с ним, когда он хвастается перед друзьями — вот его дочь, маленькая воительница. Она уже не услышит его ласкового голоса, полного любви, даже если он ее ругал. Любимого отца, мечтавшего вернуться вместе с ней к своему народу, подстрелили, как собаку… из-за нее. С ним ее жизнь не была бы пуста, куда бы они ни отправились. Без него у нее ничего нет, одно только горе… и ей не с кем его разделить.
Весь долгий день она запрещала себе горевать, воздвигла крепостную стену вокруг ноющего сердца, заставляла себя делать все, что нужно. И весь этот бесконечный день в ней нарастала ярость, пока ей не стало казаться, что она сходит с ума. Она не может уехать, она не найдет покоя, пока сердце взывает об отмщении. Байо ошибается. Он не уничтожил убийц отца: Исмал еще жив. У дочери Рыжего Льва есть только один путь — кровь за кровь.
Это будет несложно. Сначала она проводит кузена, потом возьмется за Исмала. Поскольку Джейсон умер, Исмал должен будет заплатить калым Али-паше, высокий калым. Но Исмал заплатит больше, чем деньгами и драгоценностями; когда она отнимет жизнь у этого молодого тела, ее честь будет восстановлена. В свою очередь, она должна будет заплатить, это она понимала очень хорошо, — либо своей жизнью, либо в постели очередного фаворита Али. Она не боялась. После того как она местью очистит свою оскверненную душу, она вынесет все, что ей уготовит судьба.
