Хейвуд Смит - Веселая вдовушка
Элизабет сжала монеты в ладони и улыбнулась.
— Француз, который меня сопровождает, пошёл разузнать, где в порту стоит наш корабль. У тебя будет время подняться на борт?
Анна с привычным для неё беспокойством огляделась по сторонам:
— Время-то у меня есть, но давай лучше поболтаем в карете. Так оно будет безопаснее и для меня, и для тебя тоже. Не нужно, чтобы нас видели вместе.
— Как скажешь. — Элизабет распахнула дверцу экипажа и обратилась к служанке: — Гвиннет, ты не прочь немного поразмяться? Нам с миссис Мюррей необходимо поговорить наедине. — Графиня сунула служанке горсть мелких монет. — Вот, возьми. Уверена, ты не откажешься от горячего супа или похлёбки. Тут неподалёку есть харчевня. Поешь как следует и не забудь принести тушёного мяса для нас с месье Галло.
Счастливая Гвиннет унеслась прочь выполнять поручение хозяйки. По своему обыкновению, Анна без обиняков перешла прямо к делу:
— Откуда ты знаешь, что мне нужно поговорить с тобой без свидетелей?
— Почувствовала. Ты выглядишь такой озабоченной. Осторожной.
Анна выглянула в окно и кивнула, соглашаясь с подругой.
— Не думаю, что за мной следят… но и осторожность не помешает.
— Следят?! За тобой? Анна, что случилось?
— Просто я выросла — вот и все. — Молодая женщина откинула капюшон тяжёлого плаща и озорно улыбнулась. — Знаешь, то, что я была хорошей, послушной дочерью, принесло мне одни лишь сердечные муки, так что я решила впредь быть нехорошей. Поверь, это намного легче…
Из писем подруги Элизабет знала, что Анна и Томас Говард полюбили друг друга, но, когда Томас пришёл к ней свататься, мать Анны отказалась выдать за него единственную дочь — главным образом потому, что у Говарда не было за душой ни гроша. На протяжении трёх последующих лет несчастная Анна отстраненно наблюдала за тем, как мать одного за другим отваживала от неё женихов. Теперь же, после смерти матери, дочь наконец восстала.
Глаза Анны искрились.
— Я познакомилась с замечательным человеком. Его зовут полковник Бамфилд — он друг моего брата. Отец категорически против нашего сближения, но теперь я уже в таком возрасте, что его мнение меня волнует мало. Одно плохо-у меня нет знакомой свахи и я скорее всего умру старой девой.
Она выпрямилась и с вызовом глянула на притихшую подругу.
— Зато я уж точно не умру от скуки. Спасибо полковнику Бамфидду. Он чрезвычайно внимательный и остроумный любовник!
— Анна! Что ты такое говоришь? — Элизабет испытала несказанное удивление. Услышать подобное из уст благочестивой, набожной Анны она никак не ожидала.
— Я же сказала тебе, что выросла. — Анна ещё раз выглянула в окошко, а затем, понизив голос, произнесла:
— Я с радостью исполнила поручение доктора Лоу и привезла тебе лекарства, но взамен тебе придётся сделать кое-что и для меня. Пойми, это очень важно — можно сказать, вопрос жизни и смерти.
— Это касается полковника Бамфилда? — Как ни была она обязана подруге, всё же она уважала отца Анны и не хотела его обманывать.
Анна пожала плечами:
— Разве что косвенно… Он поручил мне доставить срочное послание для его высочества принца Уэльского. Я пыталась купить место на корабль во Францию, но сейчас на борт не попасть. И вот тут доктор Лоу сообщил мне о твоей записке. Наверное, это и есть божье провидение!
Пошарив рукой в складках капюшона, она извлекла на свет большой белый конверт.
— Ты доставишь это его высочеству?
Элизабет вспыхнула:
— Принцу Уэльскому?
Гвиннет, будучи постоянно в курсе самых последних сплетен, которыми её в изобилии потчевали всезнающие подруги, уже рассказала Элизабет о бегстве принца Уэльского в Европу. Крейтон, по слухам, бежал вместе с принцем, чему Элизабет, говоря откровенно, была несказанно рада. Она испытывала огромное облегчение от того только, что Крейтон уехал из страны! Насколько она была наслышана, виконт по-прежнему считался доверенным человеком принца. И вот теперь Анна просит, чтобы она, Элизабет, встретилась с принцем. Эта просьба пришлась молодой женщине не по вкусу. Встреча с принцем означала и встречу с Крейтоном, а уж это никак не входило в её планы.
— Я не могу… то есть, я могу взять письмо, но передать его должен будет кто-нибудь другой.
Анна замотала головой:
— Прости меня, Элизабет, но это дело такой важности, что никому другому доверить письмо я просто не осмеливаюсь. Только ты. И только его высочеству — из рук в руки. Лично. Иначе… иначе всё пропало!
Она вложила конверт в руки Элизабет и обхватила её ладони своими.
— Я бы не стала просить тебя об этом, если бы у меня была другая возможность доставить послание принцу.
Элизабет не приходилось ещё видеть Анну в подобном состоянии. Она была убийственно серьёзна — и одновременно вне себя от отчаяния.
Ну как ей объяснить? Не рассказывать же Анне о Крейтоне и о том, что случилось той ночью в часовне! При одной мысли о виконте лицо Элизабет покрывалось жарким румянцем стыда. И если ей случится свидеться с ним вновь… Элизабет невольно сжалась, понимая, что на благородное молчание Крейтона рассчитывать не приходится. При дворе любому было известно, что этот повеса никогда не был истинным джентльменом. Разгульный образ жизни и романтические авантюры полковника Крейтона служили неиссякаемым источником придворных сплетен.
Нет, всё что угодно, но только не новая встреча с этим мерзким шпионом!
— Ты понимаешь. Есть вещи… То есть, я хочу сказать…
Анна отпрянула от подруги, и Элизабет прочитала в её глазах глубокое разочарование. Очевидно, дело и в самом деле было нешуточным.
Внезапно Элизабет осенило, что прийти на помощь подруге ей мешает одно только чувство собственного достоинства. Или, может быть, гордыня?
— Милая Анна! Я рада помочь тебе всем сердцем, но при дворе принца есть один человек, с которым я ни за что на свете не хотела бы встретиться вновь.
Анна одарила подругу проницательным взглядом.
— О ком это ты, интересно знать, говоришь? — Заметив, как лицо Элизабет пошло красными пятнами, она с минуту подумала и выпалила: — Ты Крейтона имеешь в виду? Только не говори мне, что ты…
Теперь Элизабет побледнела как мел. Неужели этот подлец уже по всей Англии разнёс сплетню, что она танцевала на могиле супруга?
— Господи, значит, это всё-таки Крейтон! — Анна уставилась на Элизабет так, словно видела её впервые в жизни. — Ну и дела! Мне бы никогда и в голову не пришло… Но послушай! Ты ведь совершенно не в его вкусе. Впрочем, полковник славится тем, что не пропускает ни одной юбки.
