Барбара Картленд - Стрела Амура
Мелисса еще раз окинула зал взглядом, проверяя, не упустили ли они что-нибудь интересное, и в этот самый момент услышала голос лысого человека с бегающими глазками:
— Нам понадобится верхолаз.
Слегка улыбнувшись, Мелисса задвинула панель. Ее злодея из мелодрамы интересовал всего-навсего ремонт церкви!
Тут уж и ее отцу было бы трудно придумать увлекательную историю, подумала она.
— Я проголодалась! — объявила Черил. — Надеюсь, нам скоро принесут что-нибудь поесть.
Она отошла и встала у камина. Мелисса последовала за ней. Словно в ответ на ее пожелание, дверь отворилась, и вошли две служанки, внеся первую смену блюд весьма основательного, как позднее выяснилось, обеда.
Здесь были суп из устриц, печеный палтус, жареные голуби, нога барашка под каперсовым соусом и большой выбор холодных закусок: ветчина, студень, свиные головы и жареная говядина. Наконец, отведав несколько видов пудинга, Черил заявила, что больше не в силах съесть ни кусочка.
Отказавшись от сыра, девушки уже собирались встать и перейти поближе к огню, когда отворилась дверь. Мелисса решила было, что это служанки пришли убрать со стола, но, к своему удивлению, на пороге увидела джентльмена, одетого по последней моде.
Она отметила изящно завязанный галстук и элегантный сюртук, сидящий на нем без единой морщинки, — так шили только самые дорогие портные. Ослепительно сверкали начищенные сапоги, а на панталонах цвета шампанского поблескивала цепочка карманных часов. В первый момент обе девушки изумленно взирали на вошедшего, но затем Черил воскликнула:
— Джервес Байрам! Ведь вы — кузен Джервес, не так ли?
— Совершенно верно, Черил, — ответил джентльмен, закрывая за собой дверь и подходя к окну. — Не могу выразить словами, как я был поражен, увидев карету вашего дяди и узнав, что вы остановились в этой гостинице.
— Я еду в Олдвикский дворец, — пояснила Черил. — Дядя Серджиус прислал за мной карету.
— Я узнал из газет о смерти ваших родителей, — говорил ее кузен. — Никто из родственников не удосужился сообщить мне об этой трагедии. Приношу свои соболезнования. Должно быть, для вас это явилось ударом.
— Это было ужасным ударом, — с дрожью в голосе ответила Черил и, сделав над собой усилие, продолжала: — Позвольте мне вас представить. Мелисса, это мой кузен Джервес Байрам — моя подруга Мелисса Уэлдон.
Мелисса сделала реверанс, Джервес Байрам поклонился. У него очень представительная внешность, решила Мелисса. В то же самое время внутренний голос отчего-то твердил ей, что в этом человеке что-то не так. Она и сама не понимала, почему у нее возникло такое впечатление, но оно не проходило, и не считаться с ним она не могла.
Дензил Уэлдон частенько подтрунивал над необычайным чутьем дочери в отношении незнакомых людей. Мелисса обнаружила, что ее первое впечатление, каким бы невероятным оно ни казалось поначалу, всегда подтверждалось.
Если в момент знакомства с новым человеком она находилась рядом с отцом, он частенько поворачивался к дочери и спрашивал:
— Ну, Мелисса, что ты о нем думаешь? — Суждения Мелиссы неизменно оказывались безошибочными, даже если правда становилась известна не сразу.
— Как же ты догадалась, что он мошенник? — спросил ее однажды отец после того, как случайно встреченный ими человек шестью месяцами позже был арестован.
— Я не могу тебе объяснить, — ответила Мелисса. — Если с человеком что-то не так, у меня просто возникает это ощущение.
— А если с ним «все так»? — допытывался отец.
— Тогда я ничего не чувствую, — призналась Мелисса.
— По-моему, ты все выдумываешь, — заявил отец, но снова и снова оказывалось, что интуиция ее не подводит.
— Должно быть, в тебе заговорила кровь шотландских предков, — как-то раз сказал ей Дензил Уэлдон. — Кажется, моя прапрабабушка была из рода то ли Макдональдов, то ли Кемпбеллов, не помню точно. Да и у твоей матери целая армия шотландских предков; все они наверняка обладали сверхъестественными способностями и вполне заслуживали сожжения на костре за ведьмовство!
— Шотландская кровь здесь совершенно ни при чем, — заметила миссис Уэлдон. — Все дело в том, что моя бабушка была русской.
— Вот это действительно похоже на правду! — воскликнул Дензил Уэлдон. — Славяне — таинственный народ. Они запросто общаются с феями, гоблинами, джиннами и прочими обитателями сверхъестественного мира!
Он говорил в шутку, и Мелисса тогда весело смеялась, но позднее задумалась: неужели в ней и впрямь есть что-то особенное, отличающее ее от других?
Она интуитивно чувствовала то, что другим приходилось растолковывать, узнавать из книг или лекций.
Вот и теперь, хотя кузен Черил держался с исключительной любезностью, без всяких видимых на то причин у нее возникло твердое убеждение, что в нем есть что-то фальшивое.
Он уселся рядом с девушками и велел принести бокал вина. Черил рассказала ему, как герцог послал за ней и ей пришлось уезжать из дома настолько поспешно, что она едва успела собраться до прибытия карет и эскорта.
— Вполне в духе его светлости! — воскликнул Джервес. — Большего эгоиста и деспота трудно отыскать!
Помолчав немного, Черил призналась:
— Я ужасно боюсь дядю Серджиуса.
— И не без оснований, — отозвался Джервес и плотно сжал губы. Затем добавил: — Он мне отвратителен. Но всем нам приходится лебезить перед Великим Человеком.
— Почему? — не поняла Черил.
— По той простой причине, прекрасная моя кузина, что он распоряжается деньгами, — ответил Джервес.
— Ну, меня это не волнует, — заявила Черил.
— Нет?
— Папа оставил мне уйму денег.
Мелисса заметила, что в глазах Джервеса Байрама блеснуло что-то расчетливое, и подивилась: не почудилось ли ей, будто внезапно он стал к Черил еще внимательнее, повел себя с ней еще обходительнее.
Когда девушки встали, чтобы уйти к себе, он поцеловал ей руку:
— До встречи во дворце.
— Вы собираетесь там остановиться?
— Да, если монстр мне позволит!
Мелисса обратила внимание, что Черил не упомянула Чарльза Сондерса. Причину этого она узнала, когда подруги остались в спальной комнате одни.
— Ну и как тебе мой кузен? — поинтересовалась Черил.
— Очень элегантный джентльмен, — уклончиво ответила Мелисса. — Уверена, что в Лондоне его считают денди.
— Так оно и есть, — подтвердила Черил. — Но его вечно преследуют кредиторы. Папа всегда называл его бездельником.
«Я была права», подумала про себя Мелисса, но вслух сказала:
— Ты его явно не любишь.
