Лесли Лафой - Бесстрашная леди
— Если у них хорошие следопыты, — заметила Глинис, спускаясь вслед за ним, — они все равно обнаружат наши следы.
— Не беспокойтесь, Малдун, — заверил он ее, лукаво усмехнувшись. — Британцы не ценят нас, ирландских врагов, так высоко, чтобы тратить усилия следопытов. Мы будем в полной безопасности уже через пять минут.
— Из-за меня не стоит торопиться.
Боже, он никогда не встречал таких женщин, она из какой-то особой породы и по выносливости ничем не отличается от мужчины.
Совершенно непрошеные, возникли воспоминания о его родителях. Он вспомнил нежность и любовь в глазах его матери, когда она смотрела на отца, ее изогнутые в улыбке губы в тот момент, когда он обнимал ее за талию и привлекал к себе. Сколько лет отделяет прошлую жизнь его матери от той, которую знала Глинис Малдун? Каррик покачал головой, отгоняя ненужные воспоминания.
Наверное, где-то внутри его стойкой спутницы были спрятаны более мягкие женские инстинкты. И пока он не заставит Сараид направить свои магические, не всегда ею управляемые, способности в обратном направлении, он попытается обнаружить эти скрытые инстинкты, и это обещает быть интересным и весьма интригующим занятием.
Или самым глупым, которым он когда-нибудь занимался. У него было его предназначение, неизменная цель, были люди, ради которых у него всегда должна быть ясная голова.
Судя по решительности, которую она до сих пор проявляла, он понимал, что завлечь Глинис Малдун в свою постель не так-то просто, что на это придется потратить уйму времени и сил. Да и сама по себе затея представлялась ему авантюрной.
Секунда отвлечения от основного дела может привести к виселице и его, и его родных, а также к полной потере надежд на освобождение Ирландии.
У него нет выбора. В данный момент он не имеет права на романтические приключения. Другое дело, если она сама проявит инициативу. Тогда он с радостью согласится.
— Нам надо завести лошадей внутрь. Здесь очень низкий и весьма узкий проход, — проговорил Каррик, остановившись перед каменной стеной и слезая с лошади. — Вы сможете, Малдун?
— Я смогу сделать это сама, — жестко ответила Глинис, — ноги у меня в порядке.
— Бросьте стремена на седло, — распорядился Каррик, — я проведу лошадей, а вы идите за нами.
— Ближайшие три шага?
Каррик не прореагировал на ее едкое замечание. Она столько перенесла за прошедший день, что заслуживает снисхождения. Перебросив поводья через голову коня, он начал спускаться в убежище. Но не прошел и нескольких шагов, как услышал за спиной совершенно не женские выражения.
— Малдун, у вас проблемы?
— Ничего, с чем бы я не смогла справиться, — огрызнулась она. — Идите вперед, я через минуту вас догоню.
— Если круп вашей лошади не окажется внутри убежища до того, как британцы попадут на вершину холма и смогут рассмотреть всю долину…
— Я прекрасно это знаю, черт вас возьми, нет необходимости напоминать мне об этом, — нетерпеливо прервала она его.
Звон металла, скрип трущейся кожи и ее тяжелое дыхание объяснили ему, что произошло. Вход в естественное убежище был недостаточно широк, чтобы в него могла войти лошадь с ее странным багажом.
— Я заведу Молана и вернусь, чтобы вам помочь, — предложил Каррик, быстро спускаясь по узкому проходу.
Стук копыт Берта по камням заглушил слова, сказанные ею в ответ. Каррик завел Молана подальше, чтобы освободить ей проход. Пройдя несколько шагов в обратном направлении, он остановился.
Глинис подошла к нему с гордо поднятым подбородком, полы ее длинного пальто развевались вокруг ее стройных ног, правая рука была просунута в луку седла, вероятно, это облегчало ей боль в раненом плече. Левой рукой она вела свою лошадь.
— Давайте, — предложил он, подходя к ней и пытаясь забрать у нее седло.
Она продолжала двигаться, игнорируя его протянутую руку.
— Мне не нужна помоешь, — спокойно произнесла она. — Я все могу сделать сама, если вы будете так любезны и освободите дорогу.
Он сделал, как она просила, в противном случае она могла просто наступить на него. Глаза ее потускнели. На лице отразилось страдание, превышавшее все возможные физические и эмоциональные пределы. Такое состояние было ему хорошо знакомо.
Перед его мысленным взором появилась картинка, на которой она, выздоровевшая, мчалась на лошади рядом с его сподвижниками воевать с британцами, но он прогнал видение. Поле сражений не место для женщин. Их присутствие отвлекает мужчин, лишает готовности пожертвовать жизнью ради благородных целей. Глинис Малдун надо устроить в каком-нибудь безопасном месте до тех пор, пока се не удастся отправить туда, откуда она появилась.
Он слишком часто думает о ней, это становилось опасным. Он должен устроить ее там, где она будет вне пределов его досягаемости. Это необходимо как для безопасности его родственников, так и для него самого. Женский монастырь был бы вполне подходящим местом, подумал он.
Уголки его губ изогнулись в лукавой улыбке. Он представил себе, что она может натворить в монастыре. Он наверняка попадет в ад за свой проступок. Но какая это будет впечатляющая сцена!
Она же старалась не выказывать своего облегчения, когда из узкого каменного туннеля завела Берта в небольшое помещение. Вечер уже наступил, и почти все помещение находилось в густой тени. Воздух был холоднее, чем в долине, и она понимала, что взмыленный и усталый Берт скоро будет страдать от судорог. Ей непременно надо его растереть.
— Идите сюда, — сказал Каррик, отводя своего коня в дальний конец помещения.
Глинис кивнула, но, прежде чем последовать за ним, оставила седло у стены.
— Вот, возьмите… — сказал он.
Из-за сильной боли она не сразу сообразила, чего он от нее хочет. Потом увидела, что он протягивает ей свои сумки, и пришла в ярость.
— Сами занимайтесь ими, — сердито проворчала Глинис и пошла за своей сумкой, чтобы достать щетку для Берта.
В ту же секунду он очутился у нее за спиной. Она была потрясена быстротой его реакции, силой, с которой он схватил ее за здоровое плечо, и осторожностью, с которой повернул к себе лицом.
— Малдун, — зарычал он, — смирите свою гордыню!
Он сунул сумки ей прямо в грудь, и она вынуждена была удержать их здоровой рукой.
— Откройте их и найдите себе что-нибудь поесть. Вы выглядите полуживой. А я позабочусь о лошадях.
Она была в полном изнеможении, но именно поэтому не могла позволить себе расслабиться даже на долю секунды.
— Благодарю вас, — сказала она, отступив на шаг, — но я должна сама позаботиться о своей лошади. И только после этого смогу поесть.
— Ваше упрямство одержало верх над здравым смыслом! — воскликнул Каррик.
