Кэндис Кэмп - Свет и тень
В неясном утреннем свете она заметила, что он был гораздо красивее, чем ей показалось прошлой ночью. Природа наделила его густыми, черного цвета волосами, а искусные парикмахеры, к услугам которых, надо полагать, прибегал Сомервилл, прекрасно их укладывали. В отличие от многих мужчин, которые, следуя моде, носили пышные баки, Джейсон тщательно брился. Ничто не нарушало строгих, бескомпромиссных линий его лица, мужественного подбородка и сильно выдающихся скул. Глубоко посаженные глаза оказались не темными, как давеча показалось Каролин, но серебристо-зелеными. Пушистые ресницы обрамляли эти удивительного цвета глаза, а прямые брови придавали взгляду чувственный оттенок. С таким красивым носом и хорошо вылепленными губами, подумала Каролин, он был бы красавцем, если бы не это напряженное выражение лица и не глубокие складки у рта. Признаки скрываемой злобы и неудовлетворения явно портили его лицо. Скорее всего, размышляла она, его внешность была отражением его злобного характера.
Как только карета остановилась, Джейсон открыл дверцу и выпрыгнул наружу, причем он сделал все это с необычайной поспешностью. Он протянул руку, чтобы Каролин могла опереться на нее, но она упрямо проигнорировала этот жест и, чтобы не упасть на узких ступеньках, схватилась за дверцу. Ей приятно было видеть, как нахмурился Джейсон на такое проявление ее грубости. Величественный и спокойный, поджидал их корабль в конце длинной пристани; увидев его, сдержать своего восторга Каролин не смогла. Она возвращалась домой! Но тут она вспомнила, что проявлять свою радость ей было нельзя.
Ни одна женщина, которую силой заставили вернуться к своему мужу, не могла иметь такого приподнятого настроения. Чтобы скрыть выражение своего лица, она наклонила голову.
— Пошли, — сказал он хриплым шепотом, — тянуть больше нельзя.
Каролин не стала утруждать себя ответом. Она просто шла рядом и надеялась, что игру ее нервов, которую мог уловить Джейсон, он примет скорее за проявление страха, чем радости. Вместе с ней поднялся он по крутому трапу и представил се капитану судна, маленькому французу, который бросил на нее беглый холодный взгляд, не выражавший никакого интереса, что с его провинциальной репутацией знатока женщин было довольно странно. Слегка кивнув, он коротко поприветствовал ее на борту корабля. Каролин ответила ему на его родном языке, надеясь в душе, что продолжать беседу он не станет. Она владела французским не столь хорошо, как Синтия.
Джейсон провел ее по палубе, и они спустились к ее каюте. Она бы предпочла остаться на палубе и посмотреть, как корабль отчалит от берега, но Джейсон, несомненно, мог вообразить, что в последний момент она снова сбежит. Ну что ж, остаться здесь внизу одной было не так уж и плохо. В противном случае во время отплытия Джейсон мог увидеть в ее глазах огонь нетерпения. Это одно могло немедленно выдать се.
Итак, Каролин, сложив руки на коленях, осталась совершенно одна в своей крохотной комнатке. Как только она почувствовала толчок корабля, отшвартовавшегося от пристани, она позволила улыбке озарить свое лицо. У нее получилось! Пройдут недели, прежде чем они достигнут Франции. И даже если Джейсон раскроет обман, он ничего не сможет поделать. Она перехитрила его. Вдруг восторг сменился страхом. Ее сердце охватил ужас, когда она подумала о том, какой вызов бросила она судьбе. Потому что так же верно, как то, что вслед за угасающим дневным светом приходит вечерняя тень, план се имел свою темную сторону. Но теперь пути назад не было.
Глава 3
Спустя добрый час после того, как порт остался позади, Каролин сняла шляпку и водрузила ее на небольшой, встроенный в стену умывальник. Она вытащила из волос заколки и расплела косы, которые колыхающейся массой рассыпались по ее плечам. Потом, заглянув в одну из своих сумок, она отыскала пеньюар, но тот выглядел сильно помятым и скомканным: прошлой ночью его слишком грубо запихнули в чемодан. Впрочем, и без этого пеньюар не годился, так как был слишком тонок. Каролин весьма сожалела, что у нее не нашлось подходящего платья, которое она бы могла набросить поверх. Однако пора было поуютнее устраиваться на своей узкой койке. Каролин собиралась напустить на себя бледный болезненный вид и прикинуться, что страдает от морской болезни.
Начиная с раннего детства морская болезнь сопутствовала обеим сестрам. Но по прошествии многих лет благодаря частому плаванию между Вест-Индией и Ссвсро-Американскими Штатами Каролин удалось избавиться от нее. Поэтому сейчас, в первые часы под парусом, она испытывала всего лишь легкое недомогание. Ей вдруг пришло на ум, что Синтия едва ли могла обладать хоть сколько-нибудь обширным опытом морских путешествий и наверняка по-прежнему была подвержена приступам морской болезни, даже когда пересекала Ла-Манш. Это соображение убедило Каролин в том, что сестрица никак не способна была отправиться в Вест-Индию, как в то уверовал Джейсон.
Это путешествие послужит серьезной проверкой актерского дарования Каролин, се умения мистифицировать людей. Хотя ей нестерпимо хотелось обследовать корабль, понаблюдать за работой команды, глотнуть на палубе свежего морского воздуха, она понимала, что нужно притворяться больной и оставаться в постели на тот случай, если Джейсон вдруг пожелает взглянуть на нее. В том, чтобы просто валяться в постели, безусловно, есть свои выгоды, решила она. По крайней мере, ссылаясь на тошноту и головокружение, она могла оставаться в каюте одна в течение еще нескольких дней, подальше от Джейсона с его нарочитой обходительностью и насмешливостью.
Каролин натянула простыню до самого подбородка, чтобы тонкая сорочка была полностью скрыта, закрыла глаза и позволила тихому урчанию корабля убаюкать себя.
Несколько часов спустя ее разбудил скрип открывающейся двери. Моргая спросонья она в низком дверном проеме увидела темную фигуру. Тотчас смутившись, все еще в полусне, Каролин выглядела больной в большей степени, чем могла бы сыграть это.
— Синтия?
Джейсон поколебался. Но потом все же прошел в комнату и закрыл за собой дверь.
— Прошу прощения, но я просто забыл, как легко ты подвергаешься приступам морской болезни. Может быть, тебе что-нибудь принести?
Каролин безучастно покачала головой:
— Нет, пока не пройдет время, мне не поможет ничто.
— Молчаливое страдание? Это что-то новенькое для тебя!
— Джейсон, прошу тебя, — слабо выдохнула Каролин. У Сомервилля хватило такта с полминуты выглядеть пристыженным.
— Ах, извините, извините! — покаянно воскликнул он, выдержав паузу. — Было бы крайне жестоко с моей стороны добивать того, кто и так уже лежит пластом, не правда ли? Сейчас я уйду, чтобы тебе по крайней мере не приходилось еще терпеть мое общество. Так принести что-нибудь? Суп? Кашу?
