Карен Хокинс - Единственный мой
— Ты ошибаешься, я любила тебя.
Это признание и слово «любила» в прошедшем времени резанули Макса по сердцу. София все еще была дорога ему, он до сих пор хотел ее. Все эти годы Макс убеждал себя в том, что она — не для него, что он может спокойно жить без нее, что ему хорошо в одиночестве. Однако все это было ложью. Стоя здесь рядом с женой на залитой лунным светом террасе, Макс явственно осознал, что София нужна ему и он любит ее больше жизни. Но может, он опоздал? Может, любовь, о которой говорила София, уже в далеком прошлом?
Ах, если бы он знал ответы на эти вопросы!
Макс тяжело вздохнул:
— Я предполагал, что, в конце концов, ты попросишь у меня разрешения аннулировать брак.
— Мне это было не нужно до недавнего времени.
— И что же заставило тебя задуматься об этом? София пожала плечами:
— Не знаю. Мне показалось, что жизнь проходит мимо…
— А кем тебе приходится этот Риддлтон?
— Он мой друг, и не больше.
— На мой взгляд, он недостоин тебя.
София глубоко вздохнула, и ее грудь, обтянутая тонким шелком, высоко поднялась.
— Пожалуйста, не унижай Томаса. Он очень добр ко мне.
Макс промолчал. Ему стоило больших усилий держать себя в руках. София находилась так близко от него, — он мог дотронуться до нее рукой, но не смел этого сделать.
Она нетерпеливо повела плечом:
— Довольно болтать! Мы вышли сюда, чтобы обсудить вопрос об аннулировании брака. И поговорить о дневнике твоего дядюшки.
— Ты собираешься выставить его на аукцион? — спросил Макс. — Что ж, выставляй. Мне это безразлично. Делай с ним что хочешь.
— Как это безразлично? — вскипела София, — Тебе это не должно быть безразлично!
— Ты же знаешь, меня нисколько не заботило мнение окружающих обо мне, даже когда все считали меня мошенником. Почему ты думаешь, что меня будет волновать чье-то мнение о моем покойном дяде?
— В таком случае… в таком случае зачем ты сюда пришел?
— Чтобы убедиться в том, что между нами все кончено.
— И каким образом ты собираешься убедиться в этом?
Макс шагнул к ней.
— Поцелуй меня, София. Докажи, что я тебе безразличен.
Она сделала над собой неимоверное усилие, собрала всю волю в кулак, чтобы удержаться и не броситься к нему в объятия. Когда-то она мечтала об этой минуте — о том, что Макс вернется и объяснится ей в любви. Впрочем, он не любил ее. Во всяком случае, муж не произнес этого слова.
— Нет, — наконец выдохнула она. — Ты не можешь ворваться в мою жизнь и требовать то, что когда-то сам отверг. Я хочу вернуть себе свободу и ни перед чем не остановлюсь на пути к своей цели.
Макс крепко обнял Софию и взглянул на нее с ядовитой улыбкой:
— Ты боишься поцеловать меня? Боишься, что это может привести к нежелательным последствиям?
Это был открытый вызов. Сердце ее учащенно забилось.
— Мы целовались недавно. Неужели этого недостаточно?
Макс наклонился к Софии, и его губы теперь едва не касались ее губ.
— Откуда мне знать, достаточно этого или нет? Неужели ты думаешь…
— Ой! — раздался вдруг у него за спиной мягкий женский голос.
Макс немедленно выпустил жену из объятий и обернулся. В полутьме неподалеку от них стояла еще одна парочка — леди Матильда Говард и мистер Питер Томпсон.
На террасе воцарилось неловкое молчание, которое все же через минуту отважно нарушил мистер Томпсон.
— Добрый вечер, — бодро произнес он.
Макс глубоко вздохнул.
— Отличная… э… погода, — пробормотал он.
София едва сдержала смех. Подобные замечания были несвойственны мужу. Он терпеть не мог светских бесед «ни о чем».
— Действительно, погода сегодня отменная, — учтивым тоном сказал мистер Томпсон.
— О да! — поспешно согласилась с ним леди Матильда.
«Бедняги, — с сочувствием подумала София. — Они ищут уединения и не могут найти». Ее не удивило то, что парочка вышла на террасу. В переполненном душном зале им было трудно разговаривать. К тому же леди Харгривз пожадничала, пожалев деньги на хороший оркестр, и гости не могли танцевать.
София дружески улыбнулась Матильде:
— Добрый вечер, леди Матильда.
Та застенчиво улыбнулась в ответ:
— Рада видеть вас, леди Истерли. Как поживаете?
— Прекрасно, спасибо. А вы?
— Замечательно. Спасибо. Мне стало… э… немного жарко. И я подумала, что свежий воздух пойдет на пользу.
— Вы правильно рассудили, — промолвила София.
Она не знала, что было причиной яркого румянца на щеках Тилли — присутствие мистера Томпсона или духота в зале.
— Мы пришли сюда по той же причине, — сказал Макс.
— Послушайте, Истерли, — вступил в разговор мистер Томпсон. — Я хочу предупредить вас кое о чем.
Макс, прищурившись, внимательно посмотрел на молодого человека.
— Леди Нили публично обвиняет вас в воровстве.
— Что?! — с негодованием воскликнула София. Макс бросил на нее предостерегающий взгляд.
— Публично? — переспросил он.
Томпсон кивнул:
— Да, она говорит об этом жестко и нелицеприятно.
— Мистер Томсон защищал вас, — сказала Матильда, с восхищением глядя на своего спутника. — Он вел себя очень благородно.
— Тилли, не стоит говорить об этом, — смущенно пробормотал Томпсон.
— Спасибо, что вступились за меня, — поблагодарил Макс. — Я догадывался, что леди Нили подозревает меня в краже. Она дала мне это понять. Однако я и подумать не мог, что она станет публично обвинять меня в воровстве!
— Тем не менее, она это сделала.
— Мне жаль, — промолвила Тилли. — Леди Нили ведет себя просто ужасно.
— Ужасно — не то слово, — пробормотала София.
— Спасибо за предупреждение, — поблагодарил Макс Томпсона.
Мистер Томпсон отвесил поклон.
— Я должен проводить леди Матильду в зал.
— Может, будет лучше, если это сделает моя жена? — предложил Макс.
София была потрясена, услышав из уст Макса слова «моя жена». Они звучал и так… интимно. Она открыла было рот, чтобы что-нибудь сказать, но поняла, что не в силах произнести ни слова. Впрочем, несмотря на смятение чувств, она понимала, что предложение Макса было вполне разумно. Если б Тилли и мистер Томпсон вернулись в бальный зал вместе, это могло бы вызвать кривотолки.
— Вы совершенно правы, милорд, — одобрительно сказал мистер Томпсон и подвел Матильду к Софии. — Увидимся завтра, Тилли.
Глаза Матильды сияли от счастья.
— Вы обещаете? — спросила она.
— Да.
Молодые люди обменялись на прощание нежными взглядами, и София увела Матильду с террасы. В дверях она остановилась и оглянулась. Макс смотрел ей вслед с непроницаемым лицом. Казалось, его ничуть не встревожила весть о том, что на него клевещут.
