Патриция Райс - Ночные услады
Ни прощального поцелуя, ни слов любви перед расставанием, ничего романтически-приторного. Эльвина молча выскользнула за дверь. Оба знали, что прояви один из них слабость, и они опять окажутся в кровати, а у них оставались дела, не терпящие отлагательства. Сегодня вечером им предстояло встретиться в переполненном зале, делая вид, что они впервые видят друг друга. Неизвестно, как все сложится дальше, но того, что произошло между ними сейме, уже не повторится. А жаль. Эльвина велела себе не оглядываться и быстро пошла вперед по сумеречному коридору.
Глава 4
Поблекшие глаза Тильды сразу отметили возбужденный блеск в глазах подопечной и румянец, скорее всего вызванный тесным соприкосновением с мужской щетинистой щекой. Итак, неизбежное произошло. К счастью, взгляд Эльвины был все так же кристально ясен и чист. Ну что ж, чему быть, того не миновать. Как бы там ни было, сегодняшнее событие не отбило у девочки желания жить, и это уже неплохо.
— Подойди ко мне и расскажи обо всем. — Тильда взмахнула слабой рукой. — Я вижу, тебя переполняет желание поделиться новостью.
Эльвина с грустью окинула взглядом свою верную наперсницу. Некогда крепко сбитая, пышущая здоровьем женщина теперь напоминала собственную тень. Худая и изможденная, Тильда по-прежнему гордо держала голову, увенчанную хоть и поседевшей, но все еще толстой косой. Тильда никогда не была красавицей, но ее длинные, волнистые и густые волосы притягивали взгляд. Лицо, грубоватое и испещренное морщинами, носило печать мудрости, в блекло-голубых глазах читалась та же ясность ума, что и в молодости. Эльвина присела на кровать рядом с подругой и мудрой советчицей и, взяв Тильду за руку, пожала ее, не зная, с чего начать. До сих пор Тильда всегда принимала решения, всегда вела ее за собой и заботилась о том, чтобы у них было все необходимое. Именно Тильда решила прийти сюда, в этот замок, не желая нигде останавливаться по дороге, несмотря на начинавшуюся болезнь. Эльвина не понимала, откуда взялось это желание отдохнуть именно в этой крепости, но такова была воля Тильды, и она подчинилась ей. Теперь пришло время для Эльвины принимать решения.
— Ты хочешь рассказать мне о нем, верно? — спросила Тильда. — Твоя мать выглядела точно так же, когда смотрела на твоего отца. Надеюсь, он стоит твоего доверия.
— Да, Тильда. Я знаю, он хороший человек. Ты сама учила меня отличать хорошего человека от дурного, поэтому можешь считать, что сама его выбрала.
— Расскажи мне о нем, — потребовала Тильда.
— Он сильный и властный, но в глазах его есть доброта, а в руках — нежность. И этим он мне нравится. Временами он упрям, иногда жесток, но он будет хорошо ко мне относиться. Я чувствую это сердцем, Тильда, так что не думай обо мне плохо, когда узнаешь, что я сделала.
Тильда не сомневалась, что этот момент придет. Эльвина не могла долго оставаться невинной, живя той жизнью, которая выпала на ее долю. Без приданого, без покровителей, даже без дома лучшее, на что она могла рассчитывать, — это выйти замуж за какого-нибудь честного смерда. И стать рабыней, такой же, как ее муж, ибо свободный человек, даже нищий городской ремесленник, не польстился бы на красоту девушки без приданого. Эльвине было на роду написано дарить мужчине удовольствие, но она не стала бы матерью его наследников. Тильда вздохнула. Мир жесток, и Эльвина не обманывалась насчет своего места в нем.
— Я не подумаю о тебе плохо, Эльвина, что бы ты ни сделала, — вздохнула Тильда.
— Спасибо. — Эльвина пожала Тильде руку. — Я знала, что ты поймешь. Филипп — рыцарь на службе у короля. Он обещал нам свою защиту и покровительство и сказал, что возьмет нас с собой, когда будет уезжать. Думаю, он говорил искренне, Тильда.
— Да, — устало заметила Тильда, — они все дают искренние обещания, когда хотят того, что ты можешь им предложить. Смотри, не потеряй свое сердечко, малышка.
Этот рыцарь не твоего поля ягода, и он оставит тебя ради Фугой гораздо скорее, чем ты полагаешь. Хорошо еще, что он проявил доброту в этот первый раз, так что ты не будешь бояться остальных, но не жди слишком многого от него доброты.
— Я понимаю. Но мне будет трудно не любить его хотя бы немножко, и когда ты познакомишься с Филиппом, то поймешь, что я имею в виду. Я знаю свое место в его жизни. Не бойся, я буду осторожна.
Пожилая женщина вновь кивнула, но на этот раз не так уверенно. Отец Эльвины говорил те же слова, когда ему преподнесли в дар юную рабыню, но очень скоро он женился на ней. Ферфаксы не умели любить чуть-чуть, вполсилы, они любили, как жили, — бурно, без остатка. Жаль лишь, что в случае с Эльвиной счастливого конца не предвиделось. На этот раз речь шла о женщине, пусть и из рода Ферфаксов, а у женщины в этом мире слишком мало выбора. Брака не получится, она останется с разбитым сердцем.
Эльвина видела печаль Тильды и понимала ее причину. Поцеловав больную в морщинистый лоб, она тихо выскользнула из комнаты. Сегодня вечером ей предстояло танцевать для Филиппа, как когда-то танцевала мать для ее отца. Эльвина всегда чувствовала эротику танца, но никогда прежде не посвящала каждое движение одному-единственному мужчине. Она вспоминала события сегодняшнего дня, и возбуждение ее росло. Только сейчас Эльвина могла сопоставить каждое движение с тем, чем она занималась с Филиппом в донжоне. Танец, который она будет танцевать вечером, накрепко связан с тем, что происходило днем. Вновь Эльвина продаст свое тело, и продаст с радостью, ради одного лишь удовольствия, которое подарит ей этот мужчина.
У Эльвины слегка кружилась голова, когда она принимала ванну, втирала в кожу ароматные масла и одевалась, готовя себя к предстоящей ночи. Сегодня она будет благоухать под прозрачными шелками Востока, и Филипп увидит, что Эльвина — та женщина, которой он может гордиться. Она осторожно надела на шею золотую цепь с кольцом отца вместо медальона. Еще один штрих в мерцающем золотом наряде. Но не ради того, чтобы украсить себя, надела Эльвина отцовский перстень. Это был ее талисман. Единственное, что осталось от родителей. Воспоминания. Сегодня она возьмет их с собой. Радостного настроения Эльвины не омрачило даже появление зловещей старухи — компаньонки леди Равенны.
Старая карга вошла без стука и молча остановилась на пороге. Заметив ее, Эльвина поморщилась. Марта была одета в черное, никаких украшений, ни цепочки, ни вышивки по обшлагам. Черная вдова. Многие женщины хоронили мужей и превращались в безобразных старух — такова жизнь, но отчего-то именно Марту невозможно было представить молодой. Увидев ее, люди шептали молитвы и торопливо крестились. Эльвина не была слишком суеверна и к Марте питала лишь неприязнь из-за привычки той подглядывать и подслушивать, передвигаясь с места на место неслышно, как тень, и неприятного, липкого, словно ощупывающего взгляда.
