Барбара Смит - Невинная грешница
Уайлдер снова кивнул:
— Как хотите. А ваше второе условие?..
— Наш брак будет целомудренным. — Уайлдер громко рассмеялся:
— Но ведь еще вчера вы были готовы стать моей любовницей!
Алисия вспыхнула, но тут же взяла себя в руки.
— Ситуация изменилась, — заявила она. Уайлдер покачал головой:
— О, миледи, вы даже не представляете, в чем себе отказываете… Может, вы шутите?
Его насмешливая улыбка выводила Алисию из себя, но она, вспомнив о том, что решила не поддаваться эмоциям, и на сей раз сдержалась.
— Уверяю вас, мистер Уайлдер, я никогда еще не говорила более серьезно. Я не позволю вам появиться в моей спальне. Клянусь, никогда.
— Люди часто сожалеют о клятвах, данных во гневе.
— В таком случае вы знакомы лишь со всяким сбродом, с людьми, которым свойственна моральная неустойчивость.
Уайлдер снова улыбнулся:
— Увы, моралисты слишком холодны в постели. — Алисия поджала губы.
— Итак, мы совершим взаимовыгодный обмен. Вы аннулируете долги брата. А я введу вас в высшее общество. Это справедливо, не так ли?
Уайлдер молчал. Какое-то время он внимательно смотрел на Алисию — смотрел так, словно пытался прочитать ее мысли.
— Я принимаю ваши условия, — проговорил он, наконец. — Правда, с одной своей поправкой. Вы дадите мне право приглашать вас в мою постель, а на вашу я не претендую.
Алисия вдруг представила: совершенно голая, бесстыдно расставив ноги, она сидит на Уайлдере, и он целует ее груди. Невольно вздрогнув, она постаралась отогнать это видение и проговорила:
— Но я не верю, что вы удержитесь от насилия… — Уайлдер пристально посмотрел ей в глаза.
— Нет, миледи, вы не доверяете себе. Боитесь, что не сможете мне отказать.
— О… я, скорее поцелую ежа! — воскликнула Алисия. Он ухмыльнулся:
— Что касается поцелуев, то вы могли бы взять у меня несколько уроков.
— А вы могли бы взять несколько уроков хороших манер.
— Вот я и предлагаю: давайте обучать друг друга. — Он шагнул к ней, и Алисия не пожелала отступить, хотя ею овладела легкая паника. Он поцелует ее сейчас?
— Продемонстрирует, как негодяй соблазняет женщину? Если он дерзнет снова насмехаться над ней…
Однако Уайлдер не тронул ее. Он лишь откинул полы своего сюртука и, подбоченившись, проговорил:
— Итак, миледи, дайте мне окончательный ответ до того, как я отправлюсь осматривать мой новый дом.
Но Алисия не желала подчиняться этому надменному выскочке.
— Значит, вы намерены перебраться сюда? — проговорила она ледяным тоном.
— Нет, мы будем жить в моем особняке. Недалеко от игорного дома.
— При условии, что с нами будет моя мама. И еще вы должны позволить Джеральду остаться здесь.
— Да, разумеется, — сказал Уайлдер. — Так вы согласны стать моей женой? Пристально глядя ему в глаза, Алисия проговорила:
— Лишь в том случае, если вы пообещаете, что прекратите ваши домогательства, как только я попрошу об этом. На его лице появилась лукавая улыбка.
— Хорошо. Как только вы попросите меня об этом. — Он окинул ее откровенно мужским взглядом, и Алисия почувствовала, как по спине ее пробежал холодок. — Несмотря на всю вашу утонченность, миледи, вы все-таки из крови и плоти. Еще до окончания сезона вы придете ко мне и попросите, чтобы я разделил с вами ложе.
В спальне горела лишь одна сальная свеча, и комната тонула во мраке. Алисия, стоявшая у ночного столика, накапала в чашку с чаем настойки опия и, добавив туда немного сахара, размешала жидкость. Затем повернулась к женщине, сидевшей в кровати, и сказала:
— Напиток готов.
Обложенная подушками из гусиного пуха, леди Элинор поглядывала на Алисию и улыбалась. Светлые с серебристыми прядками волосы графини были прикрыты ночным чепцом. Пламя свечи отражалось в ее голубых глазах.
— Это так любезно с вашей стороны, — проговорила она, принимая чашку из рук дочери. — Спасибо, что приютили меня. Сейчас так холодно и неуютно ночевать в аллее…
Алисия невольно поморщилась при этих словах матери. Графиня Брокуэй не провела ни одной ночи на улице, и такое никогда не случится…
Они с матерью спали в одной комнате — отчасти потому, что дешевле обогревать одну спальню, а не две, отчасти же из-за того, что Алисия боялась оставлять больную без присмотра. До того как доктор прописал ей настойку опия, у нее была привычка бродить ночью по дому, иногда — забираться на чердак, где она рылась в сундуках со старыми вещами. Алисия боялась, что мать может уронить свечу и поджечь дом; к тому же ей грозили и другие опасности.
Однажды, облачившись в тяжелые парчовые одежды, леди Элинор свалилась с крутой лестницы, подвернув при падении ногу, и слегла на две недели. В другой раз, вообразив себя Жанной д’Арк, отыскала старинный нагрудник и шпагу; дочь перехватила ее, когда она уже собиралась выйти на улицу.
Протянув руку, Алисия убрала прядь со лба матери.
— Пей же, — сказала она. — Выпей все до последней капли.
Графиня осушила чашку и вернула ее дочери. Затем приложила к губам кружевной платочек, который прятала в широком рукаве, и, чуть подвинувшись, позволила Алисии сесть с ней рядом.
— Знаешь, дорогая, мне он кажется знакомым, — проговорила леди Элинор.
— Кто?
— Тот вежливый молодой человек. Интересно, он покупал у меня цветы и раньше? — Алисия насторожилась.
— Я думаю, ты что-то путаешь, — сказала она.
— Такого красивого джентльмена ни с кем не спутаешь, — возразила графиня. — Он влюблен в тебя и купил все до последнего цветка. Ах, это так романтично!
Алисия до боли прикусила губу. Она старалась не смотреть на вазу с цветами, которую по просьбе матери поставила на каминную доску. Что ж, так или иначе, а ей придется терпеть этого мошенника. Она сопровождала его при осмотре дома. Причем он был исключительно вежлив, она же с трудом сдерживала себя. А потом ей еще пришлось написать письмо лорду Хейлстоку — ведь следовало сообщить ему новость…
— Его зовут Дрейк Уайлдер, — сказала Алисия. — Теперь ты будешь видеть его чаще. Сегодня… мы обручились.
Леди Элинор чуть приподнялась и с удивлением посмотрела на дочь.
— Алисия, я не ослышалась? — спросила она. — Я правильно тебя поняла? Ты выходишь замуж?
Алисия вздохнула с облегчением — мать снова стала вдовствующей графиней Брокуэй.
— Да, ты все правильно поняла, — прошептала Алисия. — Ах, мама, мама…
Она улыбнулась матери — было очевидно, что та прекрасно все понимала. Такие проблески сознания всегда наступали внезапно; иногда они длились лишь короткие мгновения, иногда — целые часы. «Но почему это произошло именно сейчас?» — спрашивала себя Алисия.
