Джослин Келли - Бесстрашный рыцарь
Возвращение в аббатство Святого Иуды, когда ее миссия будет завершена, казалось ей теперь как нельзя более желанным.
– Если ты отнесешь его поближе к костру, я смогу обработать его рану, – сказала она.
– Этим займется Болдуин, – ответил Кристиан тоном, не допускающим возражений.
Спорить с ним было бы глупо. И все же она попыталась:
– Но ведь я говорила, что имею опыт.
– У Болдуина он тоже есть. – На лице Кристиана застыла холодная улыбка. – Если паж умен, он владеет искусством врачевания всевозможных ран.
Он достал из-за седла свертки, бросил их Авизе и сказал:
– Приготовь поесть.
– Я более искусна во врачевании, чем в стряпне.
– Тебе и не придется ничего стряпать. Только разверни свертки. Там мясо и хлеб. А мужчины займутся раной.
Авиза прикусила губу и подавила желание выбраниться. Ни одна из сестер в аббатстве Святого Иуды не должна была знать ругательств. Она почерпнула эти знания в той жалкой, захудалой гостинице, где останавливалась на пути к месту встречи с Кристианом Ловеллом. Неужели все мужчины обращаются с женщинами подобным образом? Или он пытался унизить ее, потому что она оспаривала его право отдавать приказы?
Стремительно повернувшись так, что юбки колоколом взвились вокруг ног, она подошла к костру, бросила свертки на землю рядом с ним и продолжала идти. Как ей хотелось сказать ему, что ее послали защитить его! Осознание этого стерло бы высокомерную улыбку с его уст.
Но ее остановил рев, вызванный, несомненно, болью. Она посмотрела туда, где Болдуин склонился над Гаем.
– О Господи! – прошептала она и чуть не вскрикнула, когда до ее щеки дотронулись. Авиза попыталась успокоиться и дышать ровно, когда подняла голову и повернулась к Кристиану. Она и не заметила, что он последовал за ней.
– Не пугайся, – сказал он с натянутой улыбкой, становясь между ней и костром. – Гай кричит даже тогда, когда у него из пальца вынимают занозу. С ним все будет в порядке.
Снова раздался душераздирающий крик, от которого по спине у нее побежали мурашки.
– Ты уверен?
Она прочла правду в его глазах. Кристиан пытался не дать ей увидеть, что там происходит. Она отпрянула и побежала туда, где Болдуин бросил только что извлеченную из бедра Гая окровавленную стрелу. На бедре Гая зияла рана.
Улыбка Болдуина была напряженной. Он потянулся к мешочку на поясе.
– С ним все будет хорошо, как только я очищу рану. А потом зашью ее.
– Если ты страдаешь головокружением, – добавил Кристиан, стоявший теперь рядом с ней, – тебе лучше сесть, пока ты не потеряла сознание.
– Женщины семьи де Вир не падают в обморок, – заверила Авиза, но голова ее была какой-то странно легкой.
– С этим я готов согласиться, потому что отваги тебе не занимать. – Он знаком указал в сторону ручья: – Присоединишься ко мне, когда я смою дорожную пыль и прополощу рот? Это даст нам возможность побольше узнать друг о друге.
– Очень хорошо.
Пожалуй, лучше немного смягчиться и решить, что ему рассказать. Это отвлекло бы ее от мыслей о том ощущении, которое она испытала, когда он ласково дотронулся до ее щеки.
Они пересекли прогалину. В лунном свете вода казалась серебристой. Камни под медленным течением воды, пританцовывавшей вокруг сухих растений, складывались в причудливый узор.
Авиза бросила взгляд на противоположный берег. Замеченное там движение заставило ее схватиться за меч, но она тотчас же вздохнула с облегчением, увидев стадо оленей.
Кристиан встал у ручья на колени и набрал воду в горсть.
– Если боишься бродяг и разбойников, то знай, что Болдуин и я будем ночью стоять на страже по очереди.
– Отличная мысль.
Он встал. На губах его блестела вода, вынуждая ее смотреть на них. Но она снова опустила взгляд на носки своих башмаков, когда Кристиан сказал:
– Мое предложение рассчитано только на одну ночь. Я не хочу нынче беспокоить Гая. И не хочу проснуться с ножом вот здесь. – Он дотронулся до ее груди. Когда она, смущенная, отступила назад, он хмыкнул.
– Ты отважен, сэр.
– Как и ты!
Авиза снова прикусила язык и не произнесла ничего. Неужели Кристиан в самом деле беспокоился за нее и своих спутников или просто играл с ней?
Если справедливо было последнее предположение, то он преуспел значительно больше, чем можно было предположить. Прикосновение его пальца к ее груди, краткое, как удар сердца, вызвало во всем теле жар, распространявшийся со скоростью летней грозы. Этот жар был стремителен, умопомрачителен и пугающ, потому что охватил все ее тело с головы до ног.
Стараясь говорить ровным голосом, Авиза сказала:
– Нести вахту – хорошая мысль.
Она должна была вести себя деликатно, потому что ей не следовало вызывать его неприязнь. Если бы это произошло, он бы уехал без нее и ей не удалось бы выполнить поручение королевы и аббатства. Возможно, если она займется едой и развернет свертки, как и подобает женщине, это уменьшит напряжение между ними.
– Прости. Я должна...
Он схватил ее за руку и удержал.
– Я заслуживаю объяснения, леди Авиза.
– Леди? – переспросила она. – Пожалуйста, не называй меня так.
– Почему? Разве это не твое имя?
– Почему ты решил, что я леди?
Он похлопал по ножнам ее меча:
– Твой меч изготовлен мастером оружейного дела. – Он потер пальцами ткань ее свисающего рукава. – Эта ткань не пропиталась запахом дыма и каленого металла от долгих часов стояния возле кузницы. Я сомневаюсь, что ты дочь оружейника. Я мог бы предположить, что меч украден, но ты умеешь с ним обращаться. Это наводит на мысль, что меч этот был изготовлен специально для тебя, а такое великолепное оружие может принадлежать только дочери лорда.
Авиза гадала, как еще она могла себя выдать. И снова вспомнила предостережение королевы насчет неправильного суждения о ее крестнике.
– Я должна...
– Скажи мне правду или...
Ее глаза в смятении расширились.
– Или что?
Он привлек ее к себе, и снова его плащ окутал ее всю, и она оказалась между его темными крыльями. Голос его теперь звучал как тихий рокот:
– Скажи мне, миледи, почему дочь лорда скрывается в лесах.
– Моя сестра...
– У твоего отца более чем достаточно людей, чтобы освободить ее.
– Больше нет.
Она облизнула губы. Придуманная ею история была простой и бесхитростной, но теперь приходилось усложнять ее, изобретая ответы на его вопросы.
Она сидела на поросшей мхом кочке, и это давало ей возможность скрыть от него лицо, которое могло ее выдать. Ложь, придуманную ею и аббатисой, скрыть было трудно.
– На наш дом напал лорд Уэйн, и выжить удалось немногим. Оставшиеся в живых нашли убежище у Майло де Соммервиля.
