Кэтрин Кингсли - Звук снега
Примерно через час довольно ощутимый удар в стенку отвлек Джоанну от размышлений – карета снизила скорость и резко повернула направо. Выпрямившись и потуже затянув шарф, Джоанна выглянула в окно. Проливной дождь прекратился, но и серый холодный день был уже на исходе. Сквозь запотевшее окно она увидела очертания огромного дома. Дымилось лишь несколько из украшавших его крышу многочисленных квадратных труб. Большинство высоких узких окон на фронтальной стене, указывающих на викторианский стиль, были темны.
– Похоже, он нас прямо-таки заждался, не так ли? – с грустным смешком прокомментировала из темноты Банч. Она нарисовала на запотевшем окне кружочек и теперь осматривала через него окрестности. – Если нас вообще ждут, то должно быть, с другой стороны дома.
– Мы подъехали к главному входу, – решительно сказала Джоанна, гордо подняв подбородок. – Возможно, лорд Гривз рассчитывает, что мы обидимся и уедем. Но я готова играть роль контессы, не сомневающейся в том, что маркиз обязан принять ее в любой день недели. Мы должны двигаться вперед, дорогая Банч, и преодолеть все препятствия, которые подготовит на нашем пути судьба.
Банч затрясла головой в приступе смеха.
– Ах ты, девочка моя любимая, твоя очаровательная головка всегда отличалась полным отсутствием здравого смысла, – сказала она, успокоившись. – Но я не перестаю восхищаться твердостью твоего характера, хотя это и самый непрактичный дар из полученных тобой от Господа. Но имей в виду, мужчины не любят упрямых женщин.
– Я не упряма, – возразила Джоанна. – Просто у меня на все есть своя точка зрения.
– Не имеет значения, как ты это объясняешь сама себе, правда остается правдой, – констатировала Банч, откидываясь на мягкую спинку сиденья. – Отлично, контесса, двинемся вперед! В конце концов, нам следует понять, что происходит. Кстати, тебе не приходило в голову, что его светлости может просто не быть дома? В большинстве окон нет света, а именно так бывает в отсутствие хозяина.
Джоанна отрицающе махнула рукой:
– Не говори глупости. Конечно же, он здесь. Он еще должен соблюдать траур.
– О, и ты полагаешь, что во время траура кто-то полностью изолирует себя от общества, как требовали от тебя Оксли? Я думаю, что нет, – заявила Банч, скрестив руки на груди. – К тому же сегодня шестое ноября, а ты не знаешь, в какой день ноября умерла Лидия. Может, он уже снял траур, не исключено, что он вообще готовится к новому браку. Ведь совершенно очевидно, что он не любил свою жену, и почему бы ему не попытаться заново начать свою жизнь?
– Потому что он не может так поступить, – упрямо парировала Джоанна.
Она натянула шарф повыше, на самый нос, который так замерз за время пути, что казалось, дотронься она до него пальцами – тут же отвалится.
Карета подъехала к массивному зданию и резко остановилась.
В доме ничего не изменилось. Не открылась ни одна дверь, никто не вышел, вообще нигде не было заметно никакого движения и не слышно никаких звуков, если не считать громкого стука дверцы кареты, которую с раздражением захлопнула Джоанна, выходя на улицу. Она прямиком направилась к входной двери и заколотила по ней так, будто пыталась выломать ее и таким образом попасть внутрь. Остановила ее Банч, с неожиданной для шестидесятидвухлетней женщины силой перехватив руку Джоанны.
– Подожди! – потребовала она.
– И не подумаю. Они не имеют права вести себя с нами таким образом.
– Ты должна подождать, – повторила Банч тоном, не терпящим возражений. – Слуги выходят к контессе, иначе быть не должно. И ты должна играть именно эту роль, девочка моя.
По-прежнему пылающая гневом Джоанна все-таки послушалась, вернулась в карету и плюхнулась на сиденье.
Но Банч, как и обычно, оказалась права. Спустя всего несколько минут входная дверь распахнулась, и из дома вышел дворецкий в сопровождении двух лакеев с фонарями в руках. Они спустились по лестнице и направились сквозь туман к карете.
Джоанна, к своему сожалению, в этот момент смотрела в противоположную сторону и пропустила начало столь желательного для нее развития событий. Что происходит, она поняла, когда один из лакеев вежливо открыл дверцу кареты. Она наклонилась, чтобы выйти, покачнулась, но тут же восстановила равновесие, чтобы не свалиться прямо в руки лакею. Это упражнение в эквилибристике не было случайным – контесса не должна вываливаться из кареты, если хочет произвести надлежащее впечатление.
– Могу я вам помочь, мадам? – достаточно вежливо, хотя и подчеркнуто сухим тоном спросил дворецкий. – Наверное, ваш кучер сбился с пути? В такую неприветливую погоду это не удивительно.
– Он привез нас именно туда, куда мы ехали, – ответила Джоанна таким высокомерным тоном, на какой была способна с наполовину закрытым шарфом ртом и едва шевелящимися от холода губами. – Я – контесса ди Каппони. Лорд Гривз ожидает меня.
– Прошу извинить меня, ваша светлость, – сказал с поклоном дворецкий, – но я, к сожалению, вынужден сообщить вам, что его светлость никого не ожидает. Его нет в имении, более того, он отсутствует на протяжении последних трех месяцев.
– Что?! – воскликнула Джоанна, отказываясь верить услышанному. – Это… Это невозможно! Я проделала долгий путь из Италии, чтобы встретиться с ним! Он должен быть здесь, учитывая, что у него сейчас траур в связи с кончиной жены.
– У его светлости очень много дел, из-за которых он должен бывать повсюду, ваше сиятельство. Кроме того, полагаю, что он уже снял траур.
– Я… Я понимаю, – произнесла Джоанна низким голосом, думая о том, что вновь оказалась права Банч. Надо было как следует обдумать это путешествие, а не полагаться на случай. – Что ж… Теперь мне все ясно: лорд Гривз не получил моего письма, иначе обязательно был бы здесь. – Джоанна ощутила растерянность, но лишь на мгновение. – В таком случае скажите, пожалуйста, лорд Уакомб в имении? Честно говоря, я приехала повидаться именно с ним, – настойчиво продолжила она, решив, что хуже все равно не будет.
– Вы приехали повидаться с лордом Уакомбом? – недоверчиво уточнил дворецкий. – А вы знаете, что он мальчик пяти лет отроду?
– Да, конечно, – ответила Джоанна, инстинктивно убирая с лица мешавший ей говорить шарф. – Ему должно быть так одиноко сейчас, когда он остался без родителей. Точнее, когда он остался без мамы, а папа уехал, – поправилась она.
Но дворецкий, похоже, ничего не слышал. Он смотрел на Джоанну так, будто у нее было две головы.
– Моя… миледи, – пролепетал он. – Вы… Этого не может быть… О, помоги мне Боже! – забормотал он, отступая нетвердыми шагами назад.
Причину паники Джоанна поняла уже через пару секунд. Она не подумала о своем сходстве с Лидией, которое могло оказаться еще более сильным при тусклом свете. Не удивительно, что дворецкий испытал шок, когда она развязала шарф и он увидел ее лицо. Как она могла быть столь неосмотрительной?
