Патриция Райс - Грезы любви
При виде вытянувшегося лица Рори, не ожидавшего подобной реакции, граф расхохотался, а когда тот поспешно опустился на колени рядом с креслом жены и заключил ее в объятия, отец Элисон пришел в отличное настроение.
– Совсем как ее мать. Никогда не видел большей плаксы, чем Брайана, даже в нашу брачную ночь… – Он хмыкнул. – Не волнуйся, парень, это она от счастья. Как это вы шотландцы говорите? «Не тревожься понапрасну»?
Дети захихикали, когда английский аристократ попытался изобразить местный диалект, а Элисон улыбнулась сквозь слезы. Ее дрожащие пальцы зарылись в волосы Рори, вытаскивая длинные пряди из аккуратной прически, но ни один из них не заметил этого.
Содержимое пакетов мало что значило по сравнению с любовью, стоявшей за ними. Расположившись на пестром коврике у ног жены, Рори разворачивал пакеты и протягивал их Элисон, встречавшей каждый подарок восхищенными возгласами и смехом. Радость от сознания, что он пожертвовал своим временем и скудными средствами, чтобы купить то, что, на его взгляд, могло доставить ей удовольствие, значительно превосходила истинную ценность подарков. Элисон восторженно вскрикнула при виде отделанного кружевами платьица для крестин; рассмеялась, когда он протянул ей чудовищную тряпичную куклу, и поцеловала его в макушку, любуясь прелестным сапфировым ожерельем, идеально подходившим к платью, которое он ей когда-то купил. Затем снова рассмеялась, обнаружив новое платье из того же очаровательного шелка.
Дети, вручившие свои подарки, удостоились поцелуя в гладкие лобики, а их карманы чудесным образом наполнились засахаренными фруктами и монетками в полпенни. Музыка становилась все более зажигательной, заглушая гомон голосов и взрывы смеха, между тем как слуги вносили поднос за подносом, накрывая длинный стол, где еще недавно высилась гора пакетов.
Когда с подарками было покончено, Дугал с Майрой извлекли откуда-то еще один большой сверток и со смехом водрузили его на колени Рори. Судя по заговорщическим взглядам, которыми парочка обменялась с его изобретательной женой, дело не обошлось без Элисон. Рори выгнул бровь, устремив на нее подозрительный взгляд.
– Разве хозяину поместья запрещено получать подарки, милорд? – поинтересовалась Элисон с притворным негодованием. – Кстати, я припомнила поговорку: дареному коню в зубы не смотрят. Или что-то в этом роде. Ну давай открывай.
Рори развязал тесемки и широко ухмыльнулся, обнаружив внутри дюжину пакетов меньшего размера. Проникнувшись духом первого Рождества, которое он отмечал со времени детства, он развернул самый объемистый пакет.
Оттуда выпал длинный камзол из темно-синего бархата, украшенный золотым шитьем по обшлагам рукавов и вдоль уплотненных бортов, на которых сияли золоченые пуговицы. Это был наряд джентльмена, сшитый по последней моде, элегантный и вместе с тем простой. Дейдра, заказавшая его у лучшего лондонского портного, постаралась учесть вкус и привычки своего не склонного к чрезмерной роскоши племянника.
Рори, словно ребенок, скинул свой поношенный камзол и быстро облачился в новый. Распрямив широкие плечи, он повернулся к жене, восхищенно взиравшей на него снизу вверх.
– Ну как, похож я теперь на важного вельможу? – Он принял горделивую позу, выставив вперед ногу и откинув назад голову.
Элисон хихикнула.
– Представляю, что нас ждет, если ты станешь примерять каждый подарок. Может, нам лучше удалиться, пока ты не открыл следующий пакет? – Она подняла сверток меньшего размера и протянула ему.
Зрители рассмеялись, когда Рори извлек из него пару бриджей из той же ткани, что и камзол. Подняв их на вытянутых руках, он заявил, что они подходят ему и без всякой примерки. Это заявление было встречено недовольным ропотом. Чтобы успокоить публику, Элисон развернула сверток странной формы и вытащила черную треуголку, отделанную золотым галуном. Рори тотчас напялил ее на голову и потянулся к следующему пакету.
Там оказалась пачка аккуратно сложенных рубашек. Каждая женщина в замке принимала участие в их изготовлении из прекрасного льняного полотна, приобретенного по заказу Элисон. Когда это сообщили Рори, он галантно направился в толпу, одаривая поцелуями всех встречных женщин и увлекая их в танец. К тому времени, когда он завершил обход, у представительниц слабого пола пламенели щеки, а танцы начались всерьез.
Празднество продолжалось весь день и затянулось далеко за полночь. Многие гости предпочли заночевать на самодельных тюфяках, а не возвращаться по темноте домой. Элисон уступила свои обязанности хозяйки, чтобы лечь пораньше, оставив мужа и отца развлекать гостей. Впрочем, она не удивилась, когда, вскоре после того как она забралась на мягкую перину, дверь распахнулась.
На плечах Рори, все еще облаченного в пеструю смесь из старой и новой одежды, красовался плед его клана, преподнесенный арендаторами. После событий сорок пятого года ношение пледов – вместе с волынками и оружием – было запрещено властями как подстрекательство к мятежу. Очевидно, это послужило одной из причин, почему Рори вырядился в плед, как только развернул подарок.
Элисон улыбнулась, когда он присел на краешек ее постели. Протянув руку, она скользнула пальцами по его шее и развязала бант, стягивающий косичку. Длинные рыжеватые пряди рассыпались по его плечам и белой рубашке. В клетчатом пледе, с загорелым лицом и распущенными волосами, Рори являл собой образ одного из своих воинственных предков.
– Меня всегда интересовало, каково это быть замужем за вождем клана горцев, – вымолвила она, притягивая его к себе.
Не нуждаясь в дальнейшем приглашении, Рори склонил голову и коснулся ее губ в легком поцелуе.
– Боюсь, горцы очень требовательны, – прошептал он ей на ухо. – Ты еще не устала?
– Нет, и вряд ли это случится в ближайшие сто лет. – Обвив руками его шею, Элисон теснее прижалась к его телу. Рори – ее муж. Что бы ни случилось в будущем, ничто не изменит этого факта.
Она пылко вернула его поцелуй и отдалась блаженству, которое всегда находила в его объятиях.
Веселье, царившее в соседнем поместье, носило не столь невинный характер. Джордж Драммонд, расположившийся в кресле у огня, допил свой бренди и, швырнув пустой стакан в стену, сунул руку за вырез платья пухленькой девицы, сидевшей у него на коленях. Та вздрогнула, поморщившись от грубых щипков. Драммонд хмыкнул, лениво размышляя о том, позабавиться ли с ней прямо здесь, не вставая с места, или отнести в постель, чтобы потом с комфортом завалиться спать. Его блуждающий взгляд остановился на пьяном приятеле, устроившемся по другую сторону камина.
