Мэри Бэлоу - Смятение чувств
Девушка была так восхитительна… Джулиан не жалел красивых слов и легко соблазнил ее. Они любили друг друга почти месяц.
– Не плачь, моя милая, – прошептал Джулиан, не отрываясь от ее губ. – Я снова встречусь с тобой, когда вернусь из путешествия. Я привезу тебе из Парижа всяких украшений.
– Не хочу никаких украшений, – отвечала Нэнси сквозь слезы.
Джулиан после каждой встречи с Нэнси хорошо ей платил, но знал, что сама она не попросила бы у него ни единого пенса. Она его любила. Джулиан сам себе казался сейчас довольно жалким.
– Ты самая прелестная, самая очаровательная девушка, – сказал он. – Если бы я не был женат, Нэнси… – Произнося эту ложь, он чувствовал себя еще гнуснее.
Наконец он вынужден был расстаться с ней, зная, что она будет страдать по нему, возможно, долгие месяцы. Джулиан понимал также, что Нэнси отдала сокровище своей девственности мужчине, которому было на нее наплевать. Он лишь надеялся на то, что не наградил ее ребенком.
Попрощавшись, он отправился домой по самой дальней дороге. Сегодня Джулиан предпочел ходить пешком. Он чувствовал себя вдвойне гнусным: отчасти – из-за того, что причинил такую боль Нэнси, отчасти по той причине, что, прежде чем сообщить ей о своем отъезде, он снова обладал ею. А ведь он поклялся себе, что впредь даже не прикоснется к ней. Он поклялся, что отныне на всю жизнь сохранит верность Бекке.
Джулиан чувствовал себя каким-то нечистоплотным, аморальным. Он симпатизировал тем людям, которые пристрастились к алкоголю и опиуму. Они умом и сердцем – всей душой – могут принять твердое решение сопротивляться этим сильнейшим искушениям, но, столкнувшись с ними, оказываются перед ними совершенно беззащитны. Джулиан подобное пристрастие испытывал по отношению к женщинам.
«Возможно, все переменится, – думал Джулиан, – когда мы покинем Крейборн». Бекка обещала ему, что, как только они уедут отсюда, она опять начнет спать с ним. Она обещала, что он сможет обладать ею так часто, как того пожелает. Подобная мысль ободряла его. Но ведь заниматься любовью с Беккой никогда не доставляло ему особого удовольствия. Порой он чувствовал, что скорее преклоняется перед ней, боготворит ее, чем любит. Для него она была олицетворением женственности, воплощала в себе все, что он хотел бы постичь и заслужить по праву. Он никогда не стоил Бекки… Никогда… Ему было далеко до нее, как до звезд.
Когда он ложился с ней в постель, он всегда испытывал страх. Боялся шокировать ее, вызвать в ней отвращение. Бекка – истинная леди. Секс для нее всегда был, по-видимому, самым низменным людским занятием. Джулиану никогда по-настоящему не нравилось заниматься с ней любовью, хотя в первые годы их брака он делал это с определенной регулярностью. Было нечто почти непристойное в том, чтобы принуждать ее к интимным отношениям.
Понурив голову, Джулиан быстро шел по полевой дорожке, которая должна была вывести его к воротам Крейборна. Сейчас Ребекка, думал он, чуть ли не перестала любить его. Она скорее любит Дэйва. Джулиана всегда почти поражало, что она предпочла его Дэйву, имевшему те внешние данные и те качества характера, которыми всю свою жизнь Джулиан жаждал обладать. Но Ребекка избрала именно его, а он так и не оценил по достоинству полученный им подарок.
Теперь она полюбила Дэйва. А Дэйв же, конечно, всегда любил ее. Полтора года они были мужем и женой. У них появился общий сын. И Бекка – это воплощение чести и чистоты! – сегодня утром, когда Джулиан вышел на верхнюю площадку лестницы, была в объятиях Дэвида. Они собирались поцеловаться.
Вместо того чтобы воспылать желанием убить их обоих, Джулиану захотелось заплакать. В том, что они оказались вместе, была какая-то своя странная справедливость. Этажом выше, в детской комнате, находился их сын. Ребенок, у которого волосы Бекки, а глаза Дэвида.
«Мне следовало бы остаться в России», – подумал Джулиан. Но он не мог так поступить. Он оказался в чуждой культурной среде, к тому же они с Катей стали уставать друг от друга. Джулиан стал сильно тосковать по дому и по Бекке.
– Ну вот, так и есть: только помяни черта – и он уже тут как тут, – прозвучал приятный голос, и Джулиан резко поднял голову.
– Прибыл прямо из ада да еще с вилами в руке, – ответил он. – Что вы до сих пор здесь делаете, Шерер? Я думал, что утром вы должны были выехать в Лондон. Привет, Синтия.
– Джулиан. – Она бросила на него быстрый взгляд. Точно так же несколько минут назад на него смотрела Нэнси.
– Ну как упустить такую возможность подышать свежим воздухом в весеннюю пору? – заметил сэр Джордж. – Мы ведь, любовь моя, решили продлить свое пребывание здесь?
– Это ты решил, что мы должны остаться здесь, – возразила она.
– А вы наслаждались компанией потаскушки? – спросил Джулиана сэр Джордж. – Позволю себе предположить, что на твердой земле эта девица бывает мягкой и добротной подстилкой.
– Здесь присутствует дама, – бросил Джулиан.
– Синтия? – сказал сэр Джордж. – О нет, нет, Кардвелл, Синтия не дама. Ей тоже нравится задирать свои юбки перед любым подвернувшимся красавцем. Не правда ли, моя любовь?
– Раз уж у вас есть желание встретиться со мной, то назовите место и время, – сказал Джулиан, а Синтия резко отвернулась. – В противном случае давайте решим все прямо здесь на кулаках. Любой муж, который позволяет себе говорить таким образом о собственной жене, заслуживает наказания. Если вы хотите знать правду, то леди Шерер невиновна. Я принудил ее.
– Джулиан! – произнесла она.
– Я изнасиловал ее, – заявил Джулиан. – Вы хотите, Шерер, наказать меня за это? Пожалуйста, но перестаньте наказывать ее. Похоже, она получила уже больше того, что заслужила.
– Ну что же, моя любовь, – промолвил, смеясь, сэр Джордж. – Ты слишком много плакала по мужчине, который изнасиловал тебя. Мы отложим поединок на другой день, Кардвелл. Вряд ли уместно устраивать драку в присутствии дамы. Или даже потаскушки. – Сэр Джордж заставил Синтию взять его под руку.
– Пойдем, моя любовь, обратно в деревню… Меня Кардвелл, удивляет, что вас, по-видимому, так заботят чувства дам. Как же тогда понравится вашей жене услышать о сегодняшней, так сказать, шалости и о некоторых событиях, имевших место за морем? На этот раз у вас истинная леди. Так постоянно повторяет Синтия. «Леди Кардвелл – истинная леди», – утверждает она.
Джулиан кивнул и отошел в сторону, желая пропустить Шереров.
– Для затеянной вами игры, Шерер, нужно иметь двух человек, – сказал он. – Я в ней не участвую. Все обстой гораздо проще. Завтра после полудня я нанесу вам визит прямо в гостиницу. Там мы и постараемся уладить оставшиеся между нами дела. Если вы не бросите мне перчатку, это сделаю я. Всего доброго. До свидания, Синтия.
