Виктория Холт - Любимицы королевы
Следующие дни оказались самыми беспокойными в жизни Сары.
— Я умру, — сказала она Джону, — если мы не вернемся немедленно.
Они поехали в Кале, чтобы немедленно отплыть, едва станет известно, кому достанется престол.
«Конец, — думала Эбигейл. — Шрусбери и члены совета уничтожили письмо. Они догадывались о его содержании и не могли допустить католика на английский трон лишь ради очистки совести покойной».
Болинброк сказал ей, что ничего поделать нельзя. Он думал, что людям скоро надоест король-немец, кстати, не особенно стремящийся занять престол, и они будут только рады встать на сторону Якова.
«Католик! — подумала Эбигейл. — Ни за что! Вот если бы он сменил веру…»
Да, ее уже ничто не могло спасти. Оксфорд сошел со сцены — вскоре за ним последует и она. Ведь держалась она при дворе лишь благодаря привязанности королевы…
Королем Англии провозгласили Георга Первого, лондонцы стояли за него. Мальборо возвращались на родину.
Эбигейл отправила свою служанку позвать лорда Мэшема.
Муж сразу же пришел, она подошла к нему и взяла за руки.
— Все, Сэмюэл. Делать нам здесь больше нечего.
— Знаю, — ответил он.
— Поэтому забираем детей и уезжаем.
— Эбигейл, у тебя начнется совсем другая жизнь.
— Я понимаю, что это конец.
— Или начало, — сказал он.
Она засмеялась и сама удивилась теплоте своего смеха.
— Смотря, как взглянуть.
— Помнишь, как мы впервые встретились? — спросил Сэмюэл.
Эбигейл кивнула.
— Смотрели в парке, как герцог Глостер муштрует своих солдат.
— Тогда мы были никем и ничем.
— Вот-вот. А теперь лорд и леди Мэшем с семьей, которую нужно содержать.
— Уедем в глушь. Купим имение.
— Милорда не смущает мысль стать сквайром?
— Мне кажется, это будет замечательно.
— Мне тоже, Сэмюэл! — сказала она.
Так ли? Ей вспомнились радости придворной жизни, интриги, победы.
Она никогда не забудет времени, когда необходимо было ладить с Сарой Мальборо, чтобы добиться приема у королевы. Навсегда запомнит, как Роберт Харли, любовно подавшись к ней, сказал: «Мы кузен и кузина».
Она никогда не забудет его; до самой смерти будет с легкой болью задаваться вопросом, могло ли все пойти по-другому.
Она отомстила за себя, но месть принесла слабое удовлетворение. У нее растет дочь, растут сыновья. И будут еще дети. Может, они найдут счастье, которого не нашла в своей жизни она.
Оставалось только уехать из столицы. Выбора не было.
Мальборо сошли на берег в Дувре под орудийный салют.
Раздались возгласы:
— Да здравствует великий герцог!
Сара потянула носом воздух. До чего приятно вернуться!
И с ней Маль. Снова великий герцог! Друг нового короля! Люди бросали им под ноги цветы; они поедут по всему Лондону в своей хрустальной карете.
— Вот так же было после Бленхейма! — воскликнула Сара.
И когда Мальборо в поисках новой славы въезжали в Лондон, лорд и леди Мэшем выезжали оттуда, стремясь к безвестности.
ИЗГНАННИКИ ПО ВОЗВРАЩЕНИИ
Хоть Мальборо снова оказались в чести, Сара вздыхала по прежним дням, когда все, искавшие королевской благосклонности, знали, что необходимо сперва заручиться ее поддержкой.
На покойную королеву новый король совершенно не походил. Георг не любил Англию, не шел на уступки своим новым подданным и не обладал обаянием Стюартов — очень сильным у Карла Второго, послабее у его брата Якова и племянниц, Марии и Анны. Был немцем до мозга костей, не умел говорить по-английски, заключил в темницу жену по подозрению в измене, привез с собой немцев-министров и немок-любовниц. Характерно, что одна была тучной, другая — совершенно тощей. Шуток не понимал, был невоспитан и груб. Но страна стояла за него лишь по той простой причине, что альтернативой ему являлся католик.
Для Сары при его дворе места не нашлось. Королевским немкам-любовницам не понравилась эта задиристая шумная женщина. Мальборо, разумеется, был нужен, но Сара не могла не замечать, что война сильно подорвала его здоровье.
Когда герцог проезжал по Сити, его шумно приветствовали. Было заметно, что встречает он более пылкий прием, чем король, но то было временное торжество. Сара плакалась, что все стало другим.
Новый король восхитил ее, предложив Мальборо прежнюю должность главнокомандующего, но когда Джон сказал ей, что считает разумным отказаться, она пришла в бешенство.
— Почему? Почему, Господи? Ты в своем уме?
— Дражайшая Сара, — ответил он, — я не тот, что прежде. Уже слишком стар для этой в высшей степени изнурительной роли.
— Слишком стар! Никогда не слышала подобной ерунды. Эту должность ты примешь. Неужели мы вернулись объявить всему миру, что слишком стары? Чего мы дожидались все это время?
Герцог обнял ее и хотел погладить по красивым волосам, всегда восхищавшим его, но она вырвалась.
— Маль, что за блажь нашла на тебя?
— Чтобы добиться успеха, главнокомандующий должен быть сильным, бодрым, способным…
— Замолчи. Иногда я готова обломать о тебя палку.
— Свои способности я знаю лучше, чем кто бы то ни было.
— Значит, хочешь гнить в глуши?
Глаза Сары сверкали, волосы разметались по плечам. Мальборо подумал, что она очень молодо выглядит и волосы ее остались почти такими же золотистыми, как в юности.
Герцогиня поймала его взгляд и так покачала головой, что золотистые пряди пошли волнами.
— Ты не стареешь, Сара, — сказал он. — Волосы у тебя такие же, как в день нашей свадьбы.
— Сентиментальная чушь! — выкрикнула она. — Тебе предлагают должность главнокомандующего, а ты говоришь о волосах. Маль, ты непременно примешь это предложение.
— Послушай, Сара, я уже не молод. На десять лет старше тебя. И не гожусь для этой должности.
— Ты должен занять эту должность.
— Ни за что.
Мальборо говорил твердо. Саре иногда приходилось считаться с его желаниями.
— Ты решил окончательно?
— Я не могу занять должность, зная, что не гожусь для нее. Сара, ради Бога, признай истину. Мы уже немолоды. Нужно приспосабливаться к этой новой фазе нашей жизни. У меня есть ты, у тебя я…
Золотистые пряди вновь пошли волнами. Потом Сара повернулась и вышла.
Закрывшись в спальне, она взглянула в зеркало, увидела свое отражение, гнев на лице. Он что же, предпочтет гладить ее волосы, а не командовать армией? В неожиданном порыве ярости схватила ножницы и остригла до плеч ниспадавшие к талии волосы. Потом собрала их, вошла в его кабинет и швырнула на письменный стол.
