Эллен Марш - Бегство от грез
– О, Квин, нет! Я не позволю этого! Он попытался улыбнуться.
– Не беспокойся так, любовь моя. Я уверяю тебя, что не собираюсь возвращаться в действующую армию.
Он кивнул Исмаилу, собиравшемуся выйти из комнаты.
– Останься, брат. Это будет интересно и для тебя.
Две пары глаз сразу уставились на него, и Тарквину не удалось спрятаться за улыбку.
– Я буду бригадиром девятого кирасирского, – сказал он им. – Веллингтон сообщил мне эту новость сегодня утром.
Наступила тревожная тишина.
– Но ведь это французский полк! – запротестовала Ровена.
– Я знаю. Но Людовик недавно просил конгресс разрешить назначать офицеров союзных войск в его полковые подразделения и...
– И ты будешь одним из них? – холодно спросила Ровена, в то время как Исмаил неодобрительно замычал.
Тарквин хмуро ответил:
– Да, я. В этом есть что-нибудь дурное?
– Конечно, еще бы! Почему Людовик решился на это? Он что, больше не доверяет собственной армии?
– Мэм-саиб мудрая, – пробормотал Исмаил.
– Вы оба видите в этом нечто большее, чем есть на самом деле, – раздраженно сказал Тарквин.
Ровена смотрела на него с озабоченным видом.
– Мы? Когда каждый в Париже согласится с тем, что угроза бонапартистского переворота во французской армии совершенно реальная возможность?
– Девятый кирасирский полк никогда не был частью наполеоновской императорской гвардии, – терпеливо напомнил Квин. – Действительно, все его регулярные части оставались стойкими роялистами, особенно кирасиры, – выражение его лица смягчилось, и он потянулся через стол, чтобы взять руку Ровены. – Уверяю тебя, что это только символическое назначение, масштаб совместных действий будет определяться правительствами стран-союзниц. Никто из нас не будет принимать участия в активных действиях, никому не будет приказано покинуть Париж для маневров. Возможно, я буду проводить время в штабе, просто перекладывая бумаги, как и мои французские коллеги. Ну, теперь это по-прежнему выглядит очень опасным?
– Надеюсь, нет, – ответила, продолжая сомневаться, Ровена.
– Конечно, нет.
Тарквин допил остатки кофе и откинулся на спинку стула:
– Теперь расскажи мне, что ты собираешься делать утром?
– Я собиралась поехать в магазин за муфтами и перчатками с Евгенией Бурбулон, но теперь, когда мы не едем в Вену, я не уверена, что они мне нужны.
– Я должен встретиться с генералом Монтферраном через полчаса, – сказал ей Квин. – Почему бы тебе не назначить встречу где-нибудь еще и затем присоединиться ко мне во время ленча?
Ровена оживилась, начиная видеть хорошие стороны в новом назначении Квина. Вена со всем ее великолепием в действительности никогда не привлекала ее. Она с большим удовольствием предпочитала остаться здесь, в Париже, вблизи Шартро и своей семьи, чем ехать в Австрию. И если описанная Квином деятельность по перекладыванию бумажек соответствовала истине, то на этом новом посту он сможет уделять ей больше времени, чем если бы находился в изменчивом окружении императорского Шёнбрунского дворца.
– Подъехала карета, – сказал Исмаил, глядя в окно.
– Это Евгения, – Ровена встала, зашуршав юбками.
– До встречи, моя любовь, – прошептал Квин, вставая из-за стола, чтобы поцеловать ей руку. – Мы сможем встретиться в два часа у Тортони?
Выпрямившись, он сжал ее пальцы, как будто хотел задержать поцелуй внутри, и, перед тем как выпорхнуть из комнаты, Ровена мило улыбнулась ему.
Когда она вышла, Квин опустился на стул и прижал ладони к глазам.
– Кофе, Исмаил.
Большой патан не двинулся с места. Вместо того чтобы выполнить приказ, он, скрестив руки на груди, хмуро уставился на Квина.
– Почему ты лгал мэм-саиб? – требовательно спросил он.
Тарквин вздохнул.
– Потому, что известие о том, что Наполеон бежал с Эльбы, достигло Парижа прошлой ночью.
Наступила тишина.
– Ты в этом уверен? – спросил, все еще не веря, Исмаил, переходя на пушту.
– Веллингтон получил это известие от короля сегодня утром на рассвете. Кажется, Наполеон бежал с острова на прошлой неделе в маленькой шлюпке.
Исмаил нахмурился.
– Я думал, что его хорошо стерегут британцы и правительственные войска.
Тарквин громко рассмеялся.
– Это показывает, что наши доблестные войска оказались не способны обеспечить его охрану даже в доме, находящемся в Портоферрайо, столице Эльбы, где, как сначала думали, наш пленный будет сидеть с закрытыми глазами. Взамен он развлекается с флорентийской любовницей и пользуется намного большими знаками уважения, чем принято на острове.
– Вах! Это не может быть правдой!
– Верю, Исмаил, боюсь, что это так и есть. Действительно, британский министр лорд Бурджеш сказал мне только вчера, что Кэмпбелл стал навещать пленника так редко, что он собирался нанести визит в Париже, чтобы обсудить ситуацию с Веллингтоном.
– И это показывает, что Наполеон решил воспользоваться продолжающейся беспечностью Кэмпбелла до того, как что-нибудь могло измениться, – раздраженно заметил Исмаил.
– Но не следует винить в этом сэра Нэйла, – устало сказал Квин. – Вина союзников такая же, как и тех, кто не воспринял всерьез намерения Наполеона бежать. К нему не должны были допускать посетителей, которые явно подстрекали его рассказами о возросшей непопулярности Бурбонов и о том, что его собственные солдаты дали ему прозвище Луи-ле-кошон, Людовик-свинья. Этому также способствовало то, что Людовик глупо отказался платить Наполеону обещанное содержание, и то, что он недавно обратился в конгресс с петицией о намерении сослать Наполеона дальше от Европы – на Азорские острова, – Тарквин покачал головой. – Конечно, это должно было вызвать у него панику, когда он услышал об этом.
– О Аллах! И где же он теперь? Тарквин устало потер шею.
– Никто не знает. В то время как Кэмпбелл опять был во Флоренции, он просто уплыл с острова с частью солдат, бывших с ним при Фонтенбло. Возможно, как раз теперь они пробираются вдоль побережья Италии и вскоре высадятся в каком-нибудь маленьком незаметном порту к югу от Ниццы.
– Двенадцать сотен человек, – с издевкой произнес Исмаил. – Конечно, они не испытывают по этому поводу большого беспокойства.
– Согласен, и так же считает Веллингтон. Действительно, новость не вызвала особой тревоги в Париже. И справедливо. Возмущение смутьянов наполеоновского гвардейского корпуса выглядит неубедительно потому, что бегство Наполеона только доказывает его отчаянное фиаско. Он вынужден будет капитулировать перед королевскими войсками задолго до Парижа или будет убит. Хотя в целях предосторожности и для поддержания порядка вызвана национальная гвардия, которой поручено наблюдать и за приграничными дорогами.
![Николай Воронков - Порыв ветра [СИ]](/uploads/posts/books/48398/48398.jpg)
