Ширл Хенке - Сладкое безумие (Глубокая, как река)
– Нет, Ливи, – мягко сказал Сэмюэль, бережно снял ее руки с плеч и слегка отстранился. – Ты сама знаешь, что это невозможно. Если я действительно хочу добиться развода, мне нужно быть в Вашингтоне, и пока вопрос не решится, нам следует держаться порознь.
Вглядываясь в темно-синие глаза, Оливия видела, что Сэмюэль сказал далеко не все и ее ожидают более неприятные известия.
– Ты хочешь еще что-то мне сообщить?
– У тебя начинает получаться не хуже, чем у моей сестры, и ты свободно читаешь мои мысли, – грустно улыбнулся Сэмюэль, потом отвернулся, и лицо его помрачнело. «Ну, как мне говорить с ней, когда она стоит так близко и я ощущаю ее запах? – проносилось в голове. – Единственное, чего мне страстно хочется, так это обнять ее и никогда больше не отпускать».
Однако выбора не было, и полковник продолжал:
– После встречи с адвокатом Дюрана я навестил канцелярию губернатора Клейборна, куда поступают любые адресованные на мое имя указания и послания. – Многозначительно посмотрев на горничную, Сэмюэль добавил: – Нам нужно обсудить довольно деликатный вопрос. Наедине.
Гулко забилось сердце, Оливия велела горничной выйти, плотно закрыла за ней дверь и повернулась к Шелби.
– Ты хочешь сказать, что поступило распоряжение от президента Мэдисона?
– Да, меня отзывают в Вашингтон, – ответил Сэмюэль. – Государственному секретарю Монро понадобился опытный посредник для решения щекотливой проблемы. Нужно установить связь с французским эмигрантом, который утверждает, будто у него есть какие-то компрометирующие документы.
– Компрометирующие? В каком смысле? – спросила Оливия без особого интереса. Сэмюэль уезжает, а все остальное не имело никакого значения.
– Этот таинственный француз якобы завладел бумагами, принадлежавшими англичанину ирландского происхождения, который служил шпионом при генерал-губернаторе Канады и последние два года провел в Новом Орлеане.
– А здесь федералисты твердо держат сторону англичан, – вставила Оливия и прикусила губу. Она понимала, к чему может все это клониться. Купцы Новой Англии пришли в ярость, когда администрация республиканцев ввела торговое эмбарго, и даже поговаривали о необходимости выйти из состава Соединенных Штатов.
Сэмюэль понял, что Оливия сознает серьезность обстановки, и продолжал:
– Ты права. Если эти бумаги содержат какие-либо доказательства наличия заговора, нельзя допустить, чтобы они попали в чужие руки. Президент Мэдисон мог бы использовать документы, чтобы разоблачить двойную игру англичан, и одновременно нанес бы удар по своим политическим противникам – федералистам.
– И кому, кроме полковника Шелби, можно поручить столь ответственное задание? – съязвила Оливия и сразу поменяла тон: – Когда ты выезжаешь?
– Судно отплывает на рассвете, Ливи, и я должен быть на борту.
Перед глазами поплыли черные круги, но Оливия тряхнула головой и с улыбкой сказала:
– Ну что ж, значит, у нас остается не так много времени.
– К сожалению, да. Прежде чем мы займемся с адвокатом вопросом о твоем наследстве, я намерен познакомить тебя с Уильямом Клейборном.
– С губернатором?
– Да, это мой давний знакомый, несколько лет назад он изъявил готовность взять под свое покровительство мою сестру. На него вполне можно положиться. Кроме того, во время моего отсутствия мы сможем поддерживать через него связь друг с другом. Боюсь, в ближайшие несколько месяцев я буду постоянно в пути.
Оливия приняла к сведению и эту информацию, означавшую, что теперь им еще очень не скоро доведется встретиться. Проглотив комок, подступивший к горлу, она посмотрела прямо в глаза Сэмюэля, но не сделала попытки дотронуться до него.
– Ты сумеешь выкроить время, чтобы подать прошение о разводе?
Сэмюэль не мог больше сдерживаться. Он просто должен был прикоснуться к Оливии. Она изо всех сил старалась не проявлять своих чувств, но даже с гордо поднятой головой и решительно выставленным упрямым подбородком выглядела одинокой и несчастной. Полковник обнял девушку, и в ответ она тотчас обвила руками его талию.
– Боже мой! Конечно же, первым делом я займусь прошением о разводе, а Томас Джефферсон, мой друг, позаботится о том, чтобы бумаги как можно быстрее прошли через законодательное собрание Виргинии.
Он ласково погладил Оливию рукой по волосам, другой рукой тесно прижимая ее к груди. Оливия уютно пристроила голову на плече Сэмюэля, и он проговорил:
– Мне кажется, ты просто создана, чтобы занимать это место. – И подумал: «Черт возьми, а как же иначе? Она непременно станет моей женой».
– Так оно и есть, – прошептала Оливия.
– Ливи, ты должна мне кое-что пообещать…
– Что угодно, – откликнулась она, завороженная близостью возлюбленного и мерным биением его сердца.
– Я должен сразу же узнать, если окажется, что ты ждешь ребенка. – Сэмюэль запнулся, испытывая мучительный стыд из-за невозможности остаться с Оливией и защитить ее репутацию.
Месячные запаздывали уже на неделю, но Оливия постаралась убедить Сэмюэля, будто подобное с ней случалось и прежде. С тех пор полковник не заговаривал об этом и только сейчас, накануне отъезда, решился затронуть тревожившую его тему.
– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – сказала Оливия. – Тебе не дает покоя, что ты ничем не можешь поддержать меня в трудную минуту.
Сэмюэль ласково провел кончиком пальца по ее щеке, поймал и слизнул слезинку, грустно посмотрел в глаза Оливии и сказал:
– Поверь, Ливи, больше всего на свете я хочу как можно скорее получить право называть тебя своей женой и всю жизнь провести с тобой и нашими будущими детьми. Обещай, что напишешь, как только с твоим положением все прояснится. – Он печально повесил голову. – Даже если я не смогу на тебе сразу жениться, клянусь сделать все, чтобы сохранить твою репутацию. В Кентукки у меня есть родственники, а точнее, мой кузен Нестор Шелби – брат губернатора Исаака Шелби. Нестор владеет большой плантацией недалеко от Лексингтона. Я уверен, он и его жена Альва будут счастливы, если ты согласишься воспользоваться их гостеприимством.
– Моя репутация меня не волнует. Меня волнует лишь одно – чтобы ты вернулся ко мне. Пожалуйста, береги себя. Как только врачи мне скажут что-то определенное, я тотчас тебе напишу.
– Знаешь, – Сэмюэль слабо усмехнулся, – это, конечно, эгоистично с моей стороны, но в глубине души я даже хочу, чтобы ты забеременела. Ребенок надежно привязал бы тебя ко мне.
– Ничто, даже наш ребенок, не привяжет меня к тебе надежнее, чем уже привязала моя любовь, – просто ответила Оливия. Однако в душе она молила бога, чтобы не обошел ее своей милостью и подарил дитя Сэмюэля.
