Ширл Хенке - Любовь к мятежнику
Мадлен подбежала к Квинту, отчаянно ощупывая его руками, чтобы убедиться, что он не ранен. Он нежно взял ее маленькие руки в свои и по очереди поцеловал их.
— Ты в порядке. Он не убил тебя! О, Квинт, слава богу, слава богу. — Она спрятала лицо у него на груди, когда он крепко прижал ее к себе.
— Я услышал твой крик из-за двери. Я также слышал и многое другое. Благодарение господу, что ты послала Дева освободить меня, иначе Эндрю хладнокровно убил бы тебя и нашего сына.
— Дев и его мускоги сработали очень эффективно, — пробормотала она, все еще прижимаясь к нему.
— Дев рассказал мне все об Эндрю и этом ренегате, и о том, как ты рисковала жизнью, пытаясь поднять доход, чтобы спасти меня. Я был дурак, Мадлен. Я…
Громкий, наполненный страхом плач Джеймса был услышан, тогда как его тихие всхлипывания не приносили результата. Мадлен улыбнулась и погладила лицо Квинта.
— Иди, посмотри на своего сына, — сказала она мягко и повела его через комнату. Она опустилась на колени, взяла мальчика с кроватки и протянула его отцу.
Квинт взглянул на шапку черных волос и круглые темно-зеленые глаза Джеймса Квинтина Блэкхорна. Взяв мальчика на руки, он почувствовал, как грудь его сдавило.
— Я сомневался в тебе, — сказал он хрипло. — Я всегда боялся доверять тебе. Вот почему я отказался посмотреть на Джеймса, когда вернулся домой. Если мой отец не смог узнать своего собственного сына, мог ли я?
Мадлен читала неприкрытую боль на его лице и снова видела маленького Квинта, униженного и избитого Робертом Блэкхорном.
Прежде чем она успела ответить, появился Тоби, размахивая одной из старых шпаг Роберта. Делфина со скалкой и Нел с утюгом стояли позади него. Все трое были в ночных рубашках, с расширенными от изумления глазами.
— Тоби, будь так добр, проследи, чтобы тело моего кузена отнесли в погреб. Завтра мы позаботимся о похоронах, — отдал распоряжения Квинтин, держа одной рукой Джеймса, а другой обнимая жену за талию.
— Боже праведный, никогда не любила этого человека, — сказала Делфина. — Мистер Квинтин, ну а вы — вы же похожи на ходячий скелет. Я отправляюсь готовить прямо сейчас!
Когда ее необъятные габариты покатились по лестнице, все рассмеялись.
Внутренние районы Джорджии
Девон сидел с письмом Квинта в руке, глядя на огонь бивачного костра. Лагерь расположился в болотистой местности, куда не решались заглядывать ни британские, ни американские патрули. Его брат мертв. Дев не чувствовал скорби, лишь облегчение, что Мадлен и маленький Джеймс не пострадали от безумной алчности Эндрю. Он был счастлив за своего кузена и его семью, но расстроен остальной частью послания.
Квинт хотел, чтобы он приехал после эвакуации британцев и вступил в права той части наследства Блэкхорнов, которая принадлежала Эндрю. Он больше не являлся агентом короны, но при упорном труде мог бы стать преуспевающим купцом, торгующим с мускогами. «Но без Барбары я не хочу этой жизни».
Тревожные размышления Девона были прерваны, когда к нему подошли два воина. Они явно только что вернулись из дальней разведки.
— Того, кого ты ищешь, видели с шестью другими далеко на западе отсюда. Они едут от Английского Отца с оружием и ромом, предназначенным и для нас, но переправляемыми для продажи французам.
— Сколько дней? Покажите мне, — сказал Девон.
Воин, который до этого молчал, опустился на колени и начал чертить карту в пыли, используя острие ножа.
— Они пересекли Алтамаху вот здесь и направляются на запад вот сюда.
— Прямиком в Новый Орлеан. Как быстро вы сможете подготовить достаточно лошадей и людей, чтобы отправиться вслед за ними? Я убью Мак-Гилви, а вы сможете забрать себе его ворованную добычу.
— Все будет готово к закату, Золотой Орел.
Дев свернул письмо Квинта и засунул его в карман своей замшевой рубашки. Он больше не носил форму рейнджера. Война закончилась, и он решил остаться в Джорджии, на радость или на горе. Но до того, как он предстанет перед будущим, каким бы оно ни было, он должен поквитаться с Мак-Гилви. Он должен сделать это ради роялистов и мятежников, за все страдания и разрушения, виновником которых был этот мародер-убийца. Девон Блэкхорн должен сделать это и ради себя самого.
Блэкхорн-Хилл
Солнечный свет позднего утра вливался в окно, падая на Мадлен и делая ее кожу золотистой, а роскошные волосы рубиновыми. Квинт поставил на прикроватный столик кофейник с ароматным напитком и две чашки, затем склонился над спящей женой и нежно прикоснулся к синякам у нее на шее и плечах.
Мадлен проснулась и улыбнулась ему янтарными глазами.
Прошедшую ночь они почти не спали. Играли с Джеймсом и уложили после того, как в комнате было убрано. Когда британский патруль приехал в Блэкхорн-Хилл в поисках беглеца, Квинт вместе с телом Эндрю прятался в потайной комнате подвала, в то время как Мадлен убеждала взбешенного Монти Карузерса, что последним местом, куда ее муж мог бы вернуться, был Блэкхорн-Хилл. После безуспешных поисков тот удалился в сильном негодовании.
Как только Обедий вернулся с Гулливером, пес был поставлен на страже Блэкхорн-Хилла на тот случай, если британские солдаты появятся снова. Делфина закатила пир, чтобы отпраздновать освобождение хозяина, и в этом празднестве принимали участие все. Квинт и Мадлен, измученные, повалились на кровать с первым лучом солнца, счастливые уже тем, что могут спать в объятиях друг друга.
— Который час? — спросила Мадлен, протирая глаза от сна и садясь, пока Квинт наливал ей чашку дымящегося кофе.
— Уже полдень, и тебе давно пора вставать и готовиться к нашему пикнику. Я подумал, что мы могли бы пойти к пруду — Он замолчал, изучая ее поверх края своей чашки — С ним связаны определенные воспоминания.
Вспомнив их страстную любовь там, она почувствовала, как горячая краска залила ее щеки.
— Да, Квинт.
Ресницы ее опустились, и она отхлебнула кофе. Взяв одной рукой за подбородок, он приподнял ее голову.
— Я заставлял тебя стыдиться твоих страстных, чудных инстинктов. Я так сожалею, любовь моя, так ужасно сожалею об этом. Я был таким глупцом. — Он взял у Мадлен чашку и поставил на стол, затем нежно обхватил ее руки своими. — Я всегда думал, что хотел, чтобы моих детей носила женщина невзрачная и покорная, такая чопорная и холодная, что ненавидела бы свои супружеские обязанности и никогда бы не вступила в любовную связь с другим мужчиной.
— Так, тебе сказали, поступала твоя мать, — продолжила она мягко.
Лицо выдало его страдания, и он сжал ее руки.
