Бренда Джойс - Невероятное влечение
— Почему он разыскивает меня — после стольких лет? — еле слышно спросила Александра.
Оливия снова сжала ее руку.
— Возможно, нам лучше присесть, Александра.
Старшая сестра вздрогнула, чувствуя, как все внутри сжимается от страха. Она сразу поняла, что у Оливии есть и другие новости, которые едва ли обещают быть хорошими.
— С ним все в порядке?
Мрачно улыбнувшись, Оливия потянула Александру за собой, к распахнутым дверям ближайшей к ним комнаты.
— Он выглядит неважно — особенно в сложившихся обстоятельствах.
Что все это значило? Александра послушно двинулась за сестрой в золотую гостиную.
— Ты расстроена, — заметила Кори странным голосом, снова переглянувшись с Оливией.
Александра поймала себя на том, что опять задыхается от волнения.
— О чем вы умалчиваете? Ясно ведь, что вы скрываете что‑то серьезное. И разумеется, я расстроена.
Оуэн был настоящей, возвышенной любовью — любовью всей ее жизни. Она все еще любила его. Разумеется, любила. Александра понимала, что всегда будет любить его — и считать своим близким другом, — но это нисколько не изменит ее чувств к Стивену.
Оливия сжала плечо старшей сестры.
— Оуэн теперь вдовец, Александра. Он похоронил жену шесть месяцев назад.
Приступ удушья схватил Александру за горло, колени тут же ослабли. Поймав ее за локоть, Оливия с тревогой воскликнула:
— Тебе плохо? Ты не упадешь в обморок?
Потрясение Александры было безграничным. Жена Оуэна умерла. И он приехал к ней, своей прежней возлюбленной…
По‑прежнему задыхаясь, она на негнущихся ногах добралась до стула и рухнула на него. Отчаянно пульсировавшие виски, казалось, сейчас взорвутся. Александра слишком хорошо знала Оуэна, чтобы понимать, какими горем и скорбью он сейчас объят, и ее беспокойство за бывшего жениха не знало границ. Но, несмотря на искреннее сочувствие Оуэну, в сознании существовал только образ Стивена — темный, мощный и почему‑то обвиняющий.
Александра судорожно глотнула воздух ртом.
Теперь она была со Стивеном. И носила под сердцем его ребенка.
Не было ровным счетом никакого повода чувствовать себя пойманной врасплох между двумя диаметрально противоположными, мощными силами, которые угрожающе тянули ее в разных направлениях. Александра любила Стивена, хотя и не осмеливалась признаться ему в этом — даже притом, что была лишь его любовницей и никогда не смогла бы стать кем‑то большим.
— Он несчастен, опустошен? Как он себя чувствует?
— Не знаю, опустошен ли он, но счастливым его не назовешь. Он сильно изменился, — печально сказала Оливия. — Я помнила его энергичным и жизнерадостным, веселым, в любое мгновение готовым улыбнуться или рассмеяться. Теперь же он стал мрачным, Александра, и грустным.
— Он выглядел очень грустным, — серьезно добавила Кори. — Но он горел желанием видеть тебя.
Александра застыла на месте, еще больше насторожившись.
— Его состояние объяснимо — он ведь в трауре. — Она сильно беспокоилась об Оуэне, и именно эта тревога встряхнула ее, позволила вернуться к реальности и найти разумное объяснение его визиту. — Должно быть, ему нужно дружеское плечо. Разумеется, ему нужен друг, искреннее участие! Неудивительно, что он разыскивал меня.
Александра вдруг осознала, что Оуэн наверняка и не думал о возобновлении их отношений. Что же она испытывала — облегчение? Или тревогу? В душе царило полное смятение. Александра знала наверняка только одно: она должна увидеться с Оуэном и утешить, поддержать его, если сможет. И Стивен обязательно все поймет.
Оливия уселась рядом, пристально глядя на нее.
— Оуэн был очень разочарован тем, что не застал тебя дома.
Услышав в тоне сестры скрытый намек, Александра подняла на нее глаза. О чем это думала Оливия? О том, что они с Оуэном могут возродить их восхитительную любовную историю?
— Он явно приехал в город не с романтическими намерениями, — решительно бросила Александра.
Сестры снова быстро переглянулись.
— Откуда ты это знаешь? — осторожно спросила Оливия.
— Это очевидно: прошло уже девять лет с момента нашей разлуки, и сейчас он носит траур по покойной жене. — В голосе Александры неожиданно для нее самой послышалась непривычная резкость.
На самом деле она совсем не была уверена в том, что говорила, и, несмотря на нахлынувшие теперь воспоминания, ощущала в душе лишь смятение. А вдруг Оуэн скажет, что никогда не переставал любить ее — что никогда не забывал ее? Растерянная, испуганная, Александра задрожала при мысли о Стивене. Она нисколько не сомневалась в том, что ему не понравился бы Оуэн. А бывший жених, разумеется, не одобрил бы ее нынешний образ жизни. Благородный Оуэн даже мог подумать, что Стивен вот‑вот женится на ней.
— Оливия, что ты сказала Оуэну? Как объяснила, что я больше не живу дома?
— Я объяснила ему, что сейчас ты гостишь в Клервуде. Не думаю, что он понял, в каком качестве. — Оливия многозначительно посмотрела на старшую сестру.
— Оуэн сказал, что навестит тебя здесь, — добавила Кори. — Думаю, он очень скоро обо всем узнает.
Александра глотнула воздух ртом, не в силах справиться с охватившей ее паникой.
— У меня никогда не было секретов от Оуэна, и я не собираюсь ничего скрывать от него теперь. Как бы то ни было, он достаточно быстро поймет, что я — любовница Стивена.
Александра приняла решение. Оуэн, несомненно, нуждался в ней, но лишь как в преданном друге, он явно приехал в город не для того, чтобы возобновить их романтические отношения. А даже если и так, это не имело значения, ведь она не могла ответить на его чувства.
— Если Оуэн не появится здесь завтра, я сама нанесу ему визит — в надежде возобновить нашу дружбу. Где он остановился?
— Он живет у лорда и леди Бладжен в Гринвиче, — ответила Оливия.
Александра не была знакома с этой парой. Она потерла пульсирующие виски. Сейчас Александра в полной мере осознавала: она горит желанием увидеть Оуэна, но лишь для того, чтобы утешить, облегчить его страдания, поддержать, если понадобится.
Оливия снова погладила ее по руке.
— С тобой все в порядке? Ты белая как полотно.
— Я никак не могу оправиться от шока, — призналась Александра. — К тому же я беспокоюсь об Оуэне.
— Конечно, беспокоишься, — задумчиво поддакнула Оливия, устремив на нее свой мудрый взор.
Александра взглянула в добрые, полные искренней тревоги глаза Оливии. В этих глазах горел немой вопрос, который старшей сестре не нравился. Оливия хотела знать, остались ли у Александры романтические чувства к прежнему воздыхателю.
