Роберта Джеллис - Коварный заговор
Тут к ним пришло спасение. Желанная, как Царица Небесная, леди Элинор спустилась к оруженосцам и побежденным рыцарям. Быстрый вопрос и испуганный ответ прояснили для нее ситуацию. Он уехал рассказать своей любовнице, что жив — такой хрупкой и нежной, чтобы смотреть, как ее любимый умрет, если это необходимо. Лицо Элинор, когда она поздоровалась с побежденными соперниками Иэна, было словно вытесано из мрамора. Перед каждым из них она извинилась за отсутствие мужа, ссылаясь на некое срочное и неожиданное дело, и умоляла оказать им честь и зайти к ним домой завтра.
Никто не верил ей, но это было и неважно. Главное, что никто не обиделся. Некоторые мужчины выразили сожаление, что Иэн попал в беду, и предложили любую помощь, какую они могли оказать. Элинор любезно, но категорично отвергла это предложение, не отрицая того, что Иэн ранен, и не подтверждая этого.
Во время этих переговоров прибыли сэр Генри и сэр Уолтер. Не будь такими храбрыми воинами, они бы тут же развернулись и скрылись куда подальше при первом же взгляде на лицо Элинор. Если Иэн был серьезно ранен, их в какой-то степени могли обвинить в этом, поскольку Элинор для того их и вызывала, чтобы они присматривали за ее мужем. Полные неприятных предчувствий, они ждали, пока не ушел последний из побежденных рыцарей.
— Миледи, миледи, где он? — спросил сэр Уолтер. — Как могло случиться, что он оказался ранен? Я видел его не больше часа назад полным сил и здоровья.
Если Элинор и узнала, кто говорил с ней, то не подала и вида.
— Кто сказал, что лорд Иэн ранен? Только не я. Я благодарю вас за вашу хорошую и верную службу. Вы можете остаться и повеселиться при дворе, если хотите, а если угодно, можете ехать домой.
Сэр Генри пялился на свою хозяйку, не узнавая ее. Холодная благодарность была не в ее стиле. Она могла быть ледяной в неодобрении или сверкающей в гневе, но благодарила всегда с улыбкой и объятиями, со смеющимися глазами. Случилось что-то действительно ужасное, но он даже не мог предположить, что это могло быть.
— Я останусь еще на день-два. Если я вам понадоблюсь, миледи, пришлите за мной, и я приеду.
— Я тоже, — поддакнул сэр Уолтер.
— Очень хорошо, — без выражения согласилась Элинор. — Благодарю вас.
Затем, не попрощавшись и даже не взглянув на оруженосцев, которые беспокойно ждали в сторонке, она развернула лошадь и ускакала. Тут же началась безумная суматоха. Ее люди вскакивали на лошадей и собирали снаряжение, которое нельзя было бросать. Кастеляны наблюдали за ее отъездом, разинув рты. Подобное невнимание к людям и имуществу они наблюдали в Элинор впервые.
Этот поступок, однако, не был результатом невнимания, шока или ярости. Элинор просто хотела приехать домой без свидетелей. Если Иэна еще нет, ей не потребуется извиняться или объяснять что-то. Она уйдет в свою спальню и предоставит Иэну объяснять свои поступки.
Однако все ее предосторожности оказались лишними. Как только она поднялась по лестнице, то услышала лязг металлической кружки, ударившейся то ли в пол, то ли в мебель. А когда вошла в переднюю, навстречу ей из спальни вылетела Этельбурга, словно ею, как снарядом, выстрелили из катапульты. Немедленно раздался еще более тяжелый стук — несомненно, за кружкой последовал кувшин для вина. Искры замерцали в глазах Элинор, уголки губ ее задрожали. Вероятно, Иэн был принят не так, как он ожидал.
— Мадам, мадам! — прошептала Этельбурга, вцепившись в руку Элинор и оттаскивая ее к двери. — Он сошел с ума! Дайте ему остыть. Не входите!..
Элинор оторвала пальцы своей служанки от руки. В глазах ее загорелся зеленый блестящий огонек.
— Я вполне способна дать сдачи. Не бойся за меня. Лучше иди вниз и прикажи нагреть воду и приготовить ванну. — Она не потрудилась понизить голос, и тут же последовал ответ:
— Элинор! — взревел Иэн, появляясь на пороге. — Иди сюда!
Служанка, которая только собиралась вновь умолять свою госпожу, ахнула от ужаса и скрылась. Элинор подняла горящий взгляд на лицо Иэна, но решила, что не стоит еще более распалять его, отказываясь подчиниться. Уступчивой сделал ее не страх — Элинор бывала битой и раньше, и хотя это ей не очень нравилось, она не слишком боялась этого, — смягчила ее душу боль, которую она увидела в глазах своего мужа под гневом, и кровь, все еще ярко-красная, заливавшая его тунику и доспехи.
Тем не менее, войдя в спальню, она раздраженно зашипела. Ковер и пол были залиты вином, стол и стул были перевернуты. Дорогой кувшин и кружка, помятые, валялись на полу.
— Где ты была? — рявкнул Иэн.
— Я выполняла твои обязанности. Я предложила рыцарям, которых ты победил, прийти сюда и поговорить с тобой завтра.
— Что?! Куда ты вмешиваешься, сука?! Тебе в твоей жадности даже не могло прийти в голову, что я не желаю брать с них выкуп. Как ты посмела?!
— В жадности?! — взвизгнула Элинор, и все ее сочувствие смылось новой волной обиды и гнева. — Я жадная?!
Ты взял мои драгоценности, чтобы отдать другой женщине, и называешь меня жадной? Куда я вмешиваюсь? Ты — отвратительная и черствая скотина! Ты победил этих людей на поле боя, и они, как честные люди, пришли выкупить свою честь, а ты бросил их, словно они не более чем побитые паршивые собаки. Ты, наверное, считаешь себя единственным в мире человеком, обладающим гордостью?!
Справедливость слов Элинор в некоторой степени погасила бушевавшую в Иэне ярость. Он не подумал о том, как его поступок видится, с точки зрения побежденных. Он стоял, вцепившись руками в стул, задыхаясь от усталости и огорчения.
— Как я могу взять с них выкуп? — вздохнул он. — Как я могу смотреть им в глаза после того, что ты сделала?
— А что я сделала? — переспросила Элинор, растерявшись. Она не могла даже представить, о чем он говорит. — Что я сделала?
— Ты опозорила и обесчестила меня. — Голос его дрожал, а в глазах засверкали слезы, усиливая их темный блеск. — Ты сговорилась с кем-то из команды противников и купила мою безопасность, словно я какой-то слабенький полудурок, неспособный защитить сам себя.
— Полудурок?! Если ты способен сказать такое, то явно переоцениваешь себя. В тебе дурости явно больше половины!
— Ты хочешь сказать, что ты не имеешь отношения к действиям тех шести рыцарей, которые напали на ФицУол-тера и де Квинси? Ты пытаешься отрицать, что ты и была тем «врагом», который покупал рыцарей, чтобы сражаться «против» меня?
— Нет, я не утверждаю, что совсем невинна в этом деле. Однако, как бы ни обстояло дело с твоими мозгами, с моими все в порядке.
— Я считал, что этот заговор вонял до небес. Он был настолько грубый, глупый, что не мог не быть просто шуткой…
