Эллен Марш - Бегство от грез
Она сначала не обратила внимания на то, что дверь сзади нее отворилась и в комнату вошел кто-то еще. И только подойдя к зеркалу, чтобы скрыть следы слез, она заметила Квина, стоявшего напротив двери и наблюдавшего за ней. Равнодушие и сдержанность, которыми она собиралась встретить его, исчезли, и осталась только бледная взволнованная красавица, которая настолько очаровала всех этой ночью, что генерал Фрай вынужден был признаться своему другу, герцогу Веллингтону, что она была прекраснее всех созданий, каких он когда-либо видел.
В эту минуту Ровена выглядела почти как семилетний ребенок, шмыгающий носом, икающий и вытирающий слезы тыльной стороной ладони. Ее великолепные огненно-рыжие волосы в беспорядке рассыпались по плечам и ее темно-фиолетовые глаза опухли от плача. Стараясь выглядеть спокойной, она придала своему взгляду вызывающий вид, который получился тем не менее безнадежно юным и неуверенным.
– Я увидел вас внизу на ступеньках, – сказал наконец Квин. – Когда вы приехали в Париж?
– Я... я вернулась с моей семьей неделю назад. Дядя Анри и Мадлон приезжали в Шартро на праздники.
– Я знаю. Как чувствует себя мой брат?
– Поправляется, хотя и слишком медленно, на взгляд Жюсси.
Ровена погрузилась в молчание, осторожно наблюдая за Квином. Он не выглядел очень сердитым, но выражение его лица было замкнутым, а губы плотно сжаты, чего она не любила. Она подождала, не скажет ли он еще что-нибудь. Но Тарквин тоже молчал, и тишина начинала тяготить ее.
– Итак, – произнесла наконец Ровена, смеясь немного нервозно, – вы уезжаете завтра утром в Вену?
– Для вас это имеет значение? – мягко спросил он.
Ровена не ответила. Он подошел ближе и заглянул в ее глаза.
– Имеет? – повторил он.
Ровена опустила голову. У нее не было другого выбора, как сказать ему правду.
– Да, – прошептала она.
– Боже милостивый, – сказал он, – значит ли это, что вы еще влюблены в меня?
Теперь Ровена не ответила. Она не хотела стыдиться перед ним за прошлое. Но, когда он коснулся пальцем ее подбородка, она не смогла спрятать от него свою любовь, которая светилась в ее глазах, выдавая ее, поражая его. Углы его рта приподнялнсь в ответ:
– Ровена...
Звук ее имени прозвучал в его губах как ласка. Ее рука терзала складки платья.
– Почему это так важно – люблю я или нет? – противилась она. – Я видела, как вы флиртовали с этой... с этой фигурой внизу на лестнице!
Глаза Квина забегали от изумления.
– Эта «фигура» – леди Присцилла Бурже, племянница герцога Веллингтона. Она жена британского правителя в Тускани, и вполне счастлива, могу добавить. Я знаю их обоих несколько лет.
– А-а, – глупо вырвалось у Ровены, сразу возненавидевшей себя за этот глупый и ревнивый возглас. Она взглянула на него, нахмурившись, и когда ее вызывающий взгляд встретился со взглядом Тарквина, он засмеялся, запрокинув голову Без предупреждения он взял ее на руки.
– После этого вы скажете мне, что не ревнивы, моя красавица? – спросил он, смеясь в ее испуганные глаза. – Я и хотел это узнать и заранее все подстроил, чтобы ускорить примирение между нами. Вы не стали бы ревновать к другой, если бы не любили.
– Теперь мы помирились, Квин? – затаив дыхание, спросила Ровена.
Он медленно опустил ее так, что она вытянулась вдоль его тела, прижавшись к нему своей грудью.
– Мне было бы приятно так думать, – хрипло ответил он, – но только если вы простите меня за то, что я был таким бездушным в ту ночь, когда покинул Шартро. Я не имел права просить вас уехать со мной и я раскаиваюсь в этом даже сейчас. Она ощущала на своих губах его теплое дыхание.
– Скажите, что вы простили меня, Ровена.
– О, Квин, – голос Ровены задрожал. – Как я могла ударить вас той ночью! Вы не заслужили этого, и теперь...
Губы Тарквина коснулись ее мягко, настойчиво, прерывая поток ее слов.
– Это не причинило мне вреда, – заверил ее он.
– Но я видела, как вы хромаете!
– Ах, это! – из груди Тарквина вырвался смех. – Приберегите свое сострадание для чего-нибудь более достойного, мадемуазель. Вам будет приятно узнать, что я пострадал не от кого иного, как от Сиама, сбросившего меня в Булонском лесу на прошлой неделе. Я приземлился самым подлым образом прямо на крестец, понимаете, и с тех пор хромаю.
– Значит, я не... это не было...
– Идите сюда, – сказал Тарквин, прерывая ее, – и давайте больше не будем говорить об этом. В самом деле не стоит тратить время на эти разговоры, – он прижался теснее. – Я больше всего хочу, чтобы вы поцеловали меня, Ровена.
Ровена, вздохнув, обняла его за шею, и все ее существо, казалось, растворилось в нем. Его поцелуй был голодным, страстным, это был поцелуй мужчины, сжимавшего в своих объятиях женщину, которую он любил больше всего в жизни.
Тарквин наконец оторвался от нее, робкая улыбка тронула его губы.
– Поедемте со мной в Вену, – мягко потребовал он.
Ровена пристально посмотрела на него.
– Поедемте со мной, – повторил он.
– Мой... мой дядя никогда не разрешит мне, – произнесла она едва слышно.
– Возможно, он изменит свое решение, если вы станете моей женой?
– Вашей женой? – повторила она, не понимая.
– Да, моей женой. Выходите за меня замуж, Ровена, – настаивал Тарквин, и его голос был полон чего-то такого, что взволновало ее кровь. – Я был круглым дураком, сомневаясь, жениться на вас или нет. Я слишком поздно понял, что это никогда и не было вопросом выбора, потому что вы уже стали частью меня, хотел я того или нет.
Проникновенный свет, исходивший из глаз Квина, казалось, достиг души Ровены.
– Я в равной степени не могу ни жить без вас, ни перестать любить вас, – сказал он. – Я люблю вас, Ровена. И я хочу, чтобы вы были со мной до конца моей жизни.
Его слова показались ей нереальными, все перестало существовать для Ровены, кроме его любимого лица, улыбающегося ей, сжигающего ее своим жаром. Ока не представляла, что могла бы любить Квина больше, чем в ту минуту, и, возможно, он ощутил то же самое, потому что наклонил голову и поцеловал ее снова.
Рот Ровены был нежным и отзывчивым, и Тарквин потребовал его как мужчина, который слишком долго сдерживал себя. Его руки обхватили ее талию, и его близость и знакомый мужской запах невольно пробудили в ней воспоминания.
Ровена задрожала от желания: она хотела его, и ни поцелуи, ни объятия, а только жар его любви мог утолить это желание.
– Квин, – вздохнула она у его губ, и их дыхание смешалось, и сердца бились в согласном ритме. Она почувствовала возрастающую слабость во всем теле, которое стало таким податливым в его руках. Тарквин снова мягко опустил ее на софу, став перед ней на колени и целуя изгиб ее шеи.
![Николай Воронков - Порыв ветра [СИ]](/uploads/posts/books/48398/48398.jpg)
