Джо Гудмэн - Только в моих объятиях
— Экономка не узнала тебя под гримом, — промолвила она, рассматривая изящную агатовую фигурку. Гостиную украшала целая коллекция резных восточных фигурок — часть из агата, часть из слоновой кости, — и все до одной очень красивые.
— Она видит меня впервые в жизни, — возразил Райдер, развалившись в роскошном кресле с розовато-лиловой обивкой. — Вот и весь секрет.
— Этого я не знала, — откликнулась Мэри, чье внимание привлекла каминная полка. Она поставила на место фигурку и принялась разглядывать одну из фотографий в дорогой резной рамке. — Это же ты, в форме курсанта Вест-пойнта, — сказала она через минуту.
— Это все сделано лишь для вида, Мэри, — покачал головой Райдер. — Дядюшка готов на все, что, по его мнению, произведет лучшее впечатление на избирателей. Он старается продемонстрировать всем вокруг свой хороший вкус, но это плохо получается, потому что на самом деле он хотел бы жить в таком же особняке, как у Гамильтонов.
Мэри со вздохом поставила фотографию на место и принялась разглядывать остальные. Среди них она нашла изображение Райдера в детстве, а также фотографию, на которой он стоял рядом с отцом и матерью. Младшая его сестра Молли была еще совсем маленькой — ее держали на руках. Обращенное к камере лицо Райдера, носившее смесь суровых черт отца и смуглый оттенок кожи матери, выглядело на изумление независимо. Несомненно, с самого раннего возраста этот мальчик не являлся примером послушания. Рядом стояли свадебные фотографии: одна — Уилсон с невестой, другая — родители Маккея. Крайняя рамка не содержала фото — там помещался тонкий локон золотистых детских волос.
— Это волосы его дочери? — спросила Мэри, приподнимая рамку.
— Верно. Трогательно до слез, не так ли?
— Мог бы попридержать свой сарказм, — обожгла его Мэри сердитым взглядом. — ряд ли твой дядя станет нам помогать, если ты будешь вести себя так отвратительно!
— Я исправлюсь, — ответил Райдер, предварительно переведя дыхание.
В этот момент в гостиную вошла экономка. Она принесла поднос с чаем для Мэри и вином для Райдера. Обслужив обоих гостей, женщина подождала, не будет ли каких-либо приказаний, и удалилась так же молча, как и вошла.
Мэри подозрительно посмотрела на бокал Маккея:
— Ты не пьешь. И почему ты выбрал именно это вино?
— Райдер перед этим попросил принести «Монтраше», причем назвал год желаемого урожая. Как бы странно это ни выглядело, экономка принесла в точности то, что требовалось.
— Тайная страсть моего дядюшки, — произнес Райдер, приподняв бокал. — Погреб — единственное место в доме, где он наплевал на скромность. За то короткое время, что я здесь жил, он перестраивал его дважды, чтобы там поместилась непрерывно растущая коллекция. Дядя постоянно печется о том, чтобы поддерживать в нем необходимую температуру и уровень освещенности, а специальный слуга следит, чтобы все бутылки были плотно запечатаны, и периодически переворачивает их с боку на бок! Не желаешь туда заглянуть?
— Я бы предпочла, чтобы он сам мне его показал, — возразила Мэри. — Ты опять все представишь шиворот-навыворот.
— Превосходный аромат, — заявил Маккей, пригубив из своего бокала.
— И тем хуже для тебя, — не выдержала Мэри. — Ты же нарочно приказал принести его, чтобы подлить масла в огонь!
Возразить на это было нечего. Помня о своем обещании исправиться, он отставил бокал. Действительно, такая мелкая месть вряд ли возместит его утраты — скорее еще больше распалит полыхающий в душе пожар. Райдер встал с кресла, подошел к камину и подбросил дров в огонь, разведенный экономкой. Отряхнув как следует руки, он принялся отдирать усы, парик и бакенбарды, приклеенные Мэри. Сунув это все ей в сумочку, разведчик достал носовой платок, чтобы стереть нарисованные морщины.
Хлопнула парадная дверь, и в передней послышался шум голосов. Вскоре распахнулись боковые двери в гостиную. Экономка ахнула, увидев, как Райдер у камина стирает последние следы грима, а Мэри критически разглядывает свой рыжий парик, держа его в вытянутой руке.
— Все в порядке, миссис Шенаган, — успокоил ее Уил-сон Стилвелл. — Я знаю этих людей. — Он бросил ей на руки шляпу и пальто и добавил, заметив стоявшую на столе бутылку:
— Мне ничего не приносите. Только чистый бокал. Я вижу, племянник успел сделать неплохой выбор. — С этими словами он закрыл за собой двери и вышел на середину гостиной. — Райдер, — приветствовал он Маккея коротким кивком. — Твое появление здесь настолько же невероятно, насколько неожиданно.
— Уилсон, — так же скованно ответил Райдер. Покончив с гримом, он сунул платок обратно в карман и представил:
— Это — Мэри Маккей.
Мэри тем временем суетливо запихивала в сумочку свой роскошный парик. Зардевшись, она как можно более сердечно ответила на сдержанный поклон Уилсона Стилвелла:
— Сенатор, я очень рада с вами познакомиться.
— Маккей? — переспросил Стилвелл, не собираясь проявлять ответную учтивость. — Насколько я знаю, вы одна из… дочерей Джея Мака Великолепного, — закончил он с легкой запинкой.
Мэри тут же прищурилась и надменно задрала нос. Эта манера была ей слишком знакома: обычно к ней прибегали желающие дать понять, что знают о ее незаконном происхождении.
— Она — моя жена, — вмешался Райдер.
— Жена? И когда же это произошло? — И без того мрачная физиономия Уилсона Стилвелла помрачнела еще больше. При этом он умудрялся сохранять любезный и холодный тон, а пронзительный взгляд его голубых глаз вызывал невольный трепет.
— Не имеет значения, — ответила Мэри, выпрямившись во весь рост. — Мы пришли не за тем, чтобы получить ваше благословение или хотя бы одобрение. Мы пришли за помощью. Если вы не в состоянии ее оказать — что ж, мы попусту потратили время. Многие и многие часы.
Колючие голубые глаза изучающе окинули стройную фигурку девушки, застывшую в настороженно-заносчивой позе. Откинув со лба густые темные волосы жестом, почему-то напоминавшим ей жесты Райдера, сенатор произнес более миролюбиво и даже с некоторым уважением:
— А вы весьма похожи на отца. Ну что ж, присядьте. Если я чем-то вас обидел, прошу извинения. — Он оглянулся и спросил:
— А где же миссис Шенаган с моим бокалом? — Но вопрос так и повис в воздухе. Кивнув на недопитое вино в бокале у Райдера, Уилсон обратился к нему:
— Ты выпьешь со мной?
— Поступай как хочешь, — пожал плечами тот.
— Воистину, — как бы про себя заметил Стилвелл. — Уж ты-то точно делаешь именно так. — Опустившись в кресло, где только что сидел Маккей, сенатор продолжил, переведя взгляд с одного гостя на другого:
— Когда ты сбежал, я находился в форту. И даже задержался еще на неделю, на случай, если тебя схватят. Когда же стало ясно, что людям Гарднера это не под силу, я уехал. И хотя я предупреждал генерала, что ты не задержишься в окрестностях форта надолго — то, что ты окажешься здесь, даже я предсказать не смог. — Поднося к тонким сухим губам бокал, Уилсон закончил:
