Патриция Хэган - Безумная страсть
Теперь ей было все равно, доедут ли они когда-нибудь до Алабамы. И не пугали постоянные угрозы Кейда расправиться с ней. Эйприл покорно следовала его указаниям: сначала ехала в поезде, потом дала пересадить себя на лошадь, которую Блэкмону удалось стянуть, и двинулась дальше, сквозь леса и болота, под нещадно палившим солнцем.
По ночам Кейд разбивал лагерь поодаль от основной дороги и заставлял Эйприл хоть что-нибудь съесть. В пищу шло все то, что ему удавалось добыть в лесу, - кролик, белка, а однажды даже гремучая змея, которую без кожи он долго держал над огнем.
Глядя на Эйприл, Кейд недобро усмехался:
- Нам теперь предстоит долго пробыть вместе. Очень долго! А давай-ка заключим договор: я доставляю тебя в твой ненаглядный Пайнхерст, а там - чем черт не шутит! - мы могли бы и пожениться…
Как ни странно, он ни разу не прикоснулся к ней. Его прежняя любовь обернулась ненавистью, но даже из чувства мести он ни разу не тронул Эйприл. И она была благодарна хотя бы за это.
Им понадобился почти месяц, чтобы добраться до Монтгомери, потому что передвигаться приходилось очень медленно и осторожно - не дай Бог встретить кого-нибудь по пути! Ведь тогда неизбежно бы встал вопрос, почему Кейд не на войне. Для Эйприл главным было достичь Пайнхерста, и она, притворяясь покорной, объясняла Кейду дорогу.
В один прекрасный день они, как обычно, ехали по лесу, стараясь избегать оживленных дорог. Под ними были свежие лошади. Очутившись на вершине холма, Эйприл ахнула: перед ней был ее дом. Но как же изменилось это некогда величественное здание, да и все вокруг!
Газоны заросли буйной травой. Особняк выглядел жалким подобием роскошного сооружения, которым он был еще совсем недавно. Исчезли розы, украшавшие белые колонны широкого портика. Казалось, весь Пайнхерст кричит от боли, от того, что его так постыдно забросили хозяева и безжалостно оставили умирать.
- Похоже, там никого нет, - промолвил Кейд, обращаясь скорее к самому себе, чем к Эйприл.
Он в задумчивости поскреб бороду. Эйприл пришпорила лошадь, намереваясь ехать дальше, но Кейд загородил ей дорогу:
- Подожди-ка! Похоже, там никого нет, но я в этом не уверен. Мы не можем просто так взять и заявиться туда. А вдруг твоя бешеная сестрица и ее дружки все еще там?
- Сомневаюсь, - печально ответила Эйприл. - Я думаю, что там вообще уже никого нет.
- И все же сначала надо все разузнать. Я пойду на разведку. Скажи-ка, эти леса так и тянутся вокруг всего поместья?
Эйприл кивнула.
- Тогда мы спрячемся в лесу и подождем темноты. Как только стемнеет, мы по свету сразу догадаемся, есть ли в доме кто-нибудь.
В течение нескольких последующих часов они бродили по лесу. Сердце Эйприл горестно сжималось при мысли о том, во что превратился ее милый дом.
- Да, похоже, что тут ничегошеньки не осталось, - подытожил Кейд, когда они вернулись на свой наблюдательный пункт.
Голубое небо начало темнеть, знаменуя приход ночи. Кейд задумчиво смотрел на Эйприл, словно что-то соображая в уме, и, наконец, сказал:
- И все же, сдается мне, из этого поместья еще выйдет толк. Слуги, конечно, сбежали, да и твоя сестра вряд ли осталась здесь, когда дела пошли туго, но мы сумеем возродить Пайнхерст - ты и я. Мне здесь нравится! Я думаю, что смогу снова сделать твой дом настоящим дворцом. И заживем мы с тобой, как короли, будь я проклят!
Они внимательно всматривались в темноту. Мешала густая листва, но вскоре оба заметили огонек в одном из окон. Девушка невольно вздрогнула.
- Что это за комната? - спросил Кейд.
Эйприл была не в силах вымолвить ни слова. Значит, в доме кто-то есть! Но кто? Отец? Ванесса?
- Я, кажется, задал тебе вопрос, дорогая, - вернул ее к действительности нетерпеливый возглас Кейда.
- Это гостиная, - ответила Эйприл, не отрывая взгляда от дома. - Гостиная…
- Мы сейчас проникнем туда, только очень тихо. Я хочу застать врасплох того, кто там живет. Отныне мы будем играть по моим, а не по их правилам. Первым делом я прикончу тех скотов, что ошиваются возле твоей сестры. Нам никто не нужен! Мы отлично заживем втроем: я, ты и твоя сестра. А впрочем… - Кейд самодовольно усмехнулся и смерил Эйприл презрительным взглядом. - Пожалуй, если твоя сестрица придется мне больше по сердцу, чем ты, она станет королевой в моем царстве, а тебя мы выбросим к чертям собачьим. Поняла?
Не дожидаясь ответа, Кейд схватил Эйприл за запястья и потащил за собой. Как только вышли на открытое место, он заставил девушку лечь в траву, и дальше они поползли.
Вокруг стояла полная тишина, лишь изредка прерываемая стрекотанием сверчков, радовавшихся приходу лета. Но и насекомые смолкли, почувствовав вторжение незнакомцев в свое царство. На черном небосводе не было луны. Казалось, полная, абсолютная темнота поглотила все вокруг. «Такая ночь, - вдруг подумала Эйприл с содроганием, - будто создана для убийства».
Кейд тащил ее все дальше в темноту, и вскоре они достигли заднего крыльца.
Эйприл вздрогнула: ночной воздух был еще слишком прохладен. По пути она потеряла шаль и теперь никак не могла согреться в тонком муслиновом платье.
Вот, наконец, и ступеньки… Эйприл задрожала, почувствовав прикосновение холодной стали к горлу. Затаив дыхание от ужаса, она услышала у себя над ухом слова Кейда:
- Теперь слушай меня внимательно, дорогая. Сейчас ты проведешь меня в ту комнату, где горит свет. И не вздумай поднять шум! В одной руке у меня нож, в другой - ружье, и хотя для меня ты по-прежнему самая красивая и желанная женщина на свете, я, не задумываясь, убью тебя. Ты даже пикнуть не успеешь! Поняла?
Эйприл едва кивнула. Холодная сталь по-прежнему щекотала ей шею. Но, как ни странно, страха девушка больше не испытывала. Она не боялась умереть. Рэнса нет, а без него ей жизнь не мила. Этот негодяй убил единственного человека, которого она любила. Никогда прежде Эйприл не считала себя способной отнять чью-то жизнь, но сейчас чувствовала - да простит ее Господь! - что, ни секунды не колеблясь, стерла бы Кейда в порошок. «Ну ничего, - мысленно поклялась она, - придет время, и я рассчитаюсь с тобой, мерзавец!»
Они поднялись на крыльцо. Эйприл попыталась открыть дверь. Та жалобно заскрипела, и Кейд тут же зашипел:
- Тише, черт тебя возьми! Я же сказал, не поднимать шума…
Эйприл снова взялась за ручку. Дверь чуть скрипнула, и они вошли на кухню. Кейд по-прежнему сжимал в руке нож, приставив его к горлу девушки. Они двигались рывками, делая маленькие шажки, после чего Кейд останавливал Эйприл и долго прислушивался, нет ли какого-нибудь постороннего звука.
Казалось, на то, чтобы пересечь кухню и выйти в вестибюль, ушла вечность. Наконец, посередине длинного коридора, опоясывавшего весь дом, она заметила бледный золотой лучик света. Двери в гостиную между главным вестибюлем и прихожей были открыты. Вдруг до них донеслись голоса. Эйприл узнала Ванессу и почувствовала невольное волнение. Ведь это ее родная сестра!
