Джоанна Линдсей - Серебряный ангел
— Куда мы поплывем, Рахин?
— Я и в самом деле не знаю. Даже Хаджи-ага не смог выяснить. Но ведь это действительно не важно Джамиль хочет, чтобы именно ты сопровождала его, значит, ты поплывешь.
— И Джамиля тоже. Если он берет ее, я ему не нужна.
— Ты ревнуешь?
— Абсолютно нет!
— Тогда, наверное, ты дуешь губки из-за того, что Джамиль посетил вчера ночью Шилу.
— Рахин!.. — произнесла девушка с угрозой в голосе. Поддразнивания матери дея начали ее раздражать.
— А если нет, то не смотри на меня так сердито. Ведь он берет с собой тебя, а не Шилу.
— И Джамилю.
— Нет, ты все-таки ревнуешь!
— Нет… я… нет! Пусть она будет с ним. Пусть все они занимаются с ним любовью. Мне все разно. Теперь я знаю, он именно такой, каким показался мне сразу. Я ненавижу его!
Лицо Рахин стало серьезным.
— Так ты все еще расстраиваешься из-за Мары? Я могла бы рассказать тебе об этом деле немного больше, чем ты узнала от нее.
— Вы собираетесь доказать, что Джамиль не поступал с ней таким варварским образом всякий раз, когда призывал ее к себе?
— Нет.
— Тогда что же еще вы хотите рассказать мне? То, что он нуждался в разрядке, мучаясь от навалившихся на него проблем? Так другие мужчины в схожих обстоятельствах просто стучат кулаками о стены.
Рахин поперхнулась, сдерживая смех. Заметившая это Шантель помрачнела еще больше.
— Давайте, смейтесь! Это же так забавно, что женщина была доведена до того, что так страшно завершила свою жизнь!
— Нет, это не забавно, — спокойно произнесла мать дея. — Это трагично. Но Джамиль в этой трагедии невиновен.
— Он…
— Шахар! — резко одернула девушку Рахин. — Тебе придется сегодня выслушать меня, хочется тебе этого или нет. Мара сама спровоцировала Джамиля. Она сознательно делала так, чтобы он наказывал ее всякий раз, когда она приходила к нему. Об этом она тебе рассказала?
— Нет. Однако я не считаю это достаточным основанием для его оправдания. Он должен был понять, что с ней что-то не так, и оставить ее в покое. А вместо этого он все чаще вызывал Мару, чтобы выместить на ней свой гнев. Вы же сами понимаете, что это омерзительно!
— Я понимаю, что тебя трудно в чем-либо убедить, — вздохнула Рахин. — А то, что она постоянно доказывала всем, что сама хочет, чтобы с ней так обращались, тоже не изменит твою точку зрения? Есть женщины, которые наслаждаются подобными вещами. Ты знаешь?
— Но на самом деле Мару угнетало то, что с ней так обращаются.
— Так почему же она сама об этом никому не сказала?
С последним Шантель не" могла не согласиться. Она и сама говорила Маре то же самое в тот роковой день. Но принять сторону дея она тоже не могла, особенно сейчас. Вот уже пять вечеров, прошедших со времени гибели Мары, Джамиль призывал ее, а она, приходя к нему, лишь отворачивалась, не произнося ни слова. Он мог бы сам рассказать ей то, что только что поведала его мать. Возможно, она и поняла бы его. Но ему, как видно, было безразлично, что она обо всем этом думает. Дей просто сердился на то, что она молчит, и отсылал ее обратно. А потом пошел к Шиле. Вот и хорошо! Просто замечательно! Пусть и дальше любезничает со своей Шилой. Шантель не хочет иметь с ним ничего общего.
Она отвернулась и пробормотала скорее сама для себя:
— Но почему он не берет в это путешествие Шилу вместо нас?
— Обычно дей всегда брал с собой именно Шилу, когда покидал Барику, но на этот раз выбрал тебя, это твой шанс окончательно завоевать его сердце, как ты не понимаешь, Шахар? — раздраженно проговорила Рахин.
— А если я не хочу?
— Думаю, что на этот случай он и берет с собой Джамилю, — не удержалась от предупреждения мать дея.
Шантель отшатнулась, глаза ее сузились, сделались совсем фиолетовыми.
— Он мог бы просто…
— Достаточно, Шахар! У меня больше нет времени спорить с тобой. Джамиль прислал за мной, и я уже опаздываю, если я не увижу тебя еще раз до вашего отъезда… — Рахин подошла ближе и обняла девушку. — Да поможет тебе Аллах. Может быть, он вернет тебе здравый смысл.
До покоев дея Рахин пришлось почти бежать. Слишком много времени ушло на разговор с Шахар. Но ей так хотелось самой сообщить ей о предстоящем путешествии. Мать дея надеялась, что Шахар обрадуется. Ведь это так почетно — быть избранной в спутницы Джамиля. Но вышло все наоборот. Что поделаешь! По крайней мере удалось заставить ее выслушать правду о Маре. Девушка умна. Она все поняла и не будет больше винить Джамиля в том, что произошло с этой женщиной. Но Шахар вместе с тем и очень упряма. Она слишком долго была единственной фавориткой. Ревность терзает ее, как бы она это ни отрицала, и если Джамиль будет игнорировать ее на судне, занявшись Джамилей, ревность эта может разрастись до опасных размеров.
Рахин решила, что непременно должна поделиться своими опасениями с сыном. Она размышляла, как лучше сделать это, и тогда, когда вошла к нему. Дей был в комнате совершенно один, и это удивило ее. Ведь, как правило, вокруг него постоянно крутилось не менее дюжины слуг. Впрочем, и само ее появление здесь было необычным событием. Джамиль годами не приглашал ее к себе. Она предпочла не думать о причинах вызова и не собиралась делать это сейчас, опасаясь, что и эта встреча с сыном ничего хорошего ей не обещает.
Мать дея решила сразу сообщить ему то, что может вызвать огорчение, надеясь потом перевести разговор в более спокойное русло.
— Я только что была у Шахар и рассказала ей о предстоящем путешествии.
— И как она восприняла эту новость?
— Она знает, что и Джамиля тоже едет.
— Тогда все ясно, — рассмеялся Дерек. — Это сообщение она не могла принять с восторгом. Но это не важно, мама, она узнает о многом другом, когда мы отплывем, и новые впечатления вытеснят старые переживания.
Вновь это наполняющее душу теплом слово «мама»! Рахин так нервничала, войдя сюда, что только сейчас сообразила, что это слово и все другие Джамиль произнес по-английски. Чтобы сделать приятное ей? Вряд ли. Английским он пользуется крайне редко, в основном когда разговаривает с дипломатами, не знающими других языков. Почему? То ли он не очень хорошо им владеет, то ли на английском ему просто труднее общаться. Но, судя по сегодняшнему разговору, сын далеко продвинулся в английском с тех пор, как она беседовала с ним на этом языке. Правда, это было очень давно, когда Джамиль был еще мальчиком.
— Куда… каков конечный пункт вашего путешествия? — растерянно спросила она. — Мне до сих пор так и не сказали.
— Мы плывем в Англию, мама, и я хочу, чтобы и ты с нами уехала.
— Мне нужно, чтобы ты осталась, мама, — неожиданно услышала она голос… голос Джамиля, который стоял в дверях.
