Виктория Холт - Случайная встреча
— Полагаю, скоро приедут Баррингтоны. Какой ужасный удар для них! Они были такой дружной семьей, а в Эдварде души не чаяли… особенно после несчастья!
День тянулся бесконечно. Наконец наступил вечер, и я обрадовалась, когда наступило время ложиться спать. В течение всего дня я избегала Джейка. А так много хотела сказать ему… и так сильно боялась говорить с ним. А вдруг, если я спрошу его прямо, он расскажет мне правду! Но хотела ли я знать эту самую правду? В глубине души я боялась ее.
Я легла в постель, но знала, что уснуть не смогу. Лежала, закрыв глаза, размышляла о событиях предыдущей ночи, пытаясь припомнить все подробности: что сказал Эдвард, что ответила я, не выглядел ли он как-то необычно? Я выискивала в памяти какие-то особые слова, что-то многозначительное. Я хотела убедить себя в том, что Эдвард сам лишил себя жизни. А если это так, значит, он сделал то, чего желал. Я припомнила, как он уговаривал меня потанцевать с Джейком. Тогда я оглянулась и увидела, как он задумчиво смотрит на нас.
Если Эдвард сам лишил себя жизни, значит, он этого хотел? Он имел право оставить этот мир, если жить в нем стало невыносимо. Но никто другой не имел права лишать Эдварда жизни! Если бы только я смогла убедиться в том, что Эдвард сам принял это решение, то сумела бы пережить эту трагедию. Никто… даже Джейк… не сможет сделать меня вновь счастливой, если это не так. Но как узнать правду?
Дверь спальни тихо открылась. Я подумала, что это Джейк, и уже собиралась протестовать, но вошла Клер. Она встала в ногах моей постели.
— Эдвард мертв! — сказала она так, будто мне это неизвестно. — Он должен был умереть, не так ли? Иначе как бы ты смогла выйти замуж за своего любовника?
— Что ты говоришь?
— Ты сама все знаешь! Я любила Эдварда так, как ты никогда и никого не сможешь полюбить! Когда я переехала к ним, мне было всего семь лет. Я была бедной родственницей. О да, все члены семьи были добры ко мне, но Эдвард — по-особому. Он заставил меня почувствовать себя личностью, не просто бедной родственницей, которую пришлось принять, ибо ей некуда было деться! До тебя он был совсем другим, он любил меня. Я уверена, он был способен на настоящую любовь ко мне, но появилась ты и все испортила!
— Мне очень жаль, Клер!
— Жаль? Я думаю, ты никогда не считалась с ним… или со мной, да с кем угодно, кроме себя! Ты ведь не собиралась замуж за Эдварда, а потом вдруг решила, что тебе этого хочется и сделала широкий жест, ведь верно? Эдвард был изуродован, не мог передвигаться и ты решила продемонстрировать всем свое благородство!
— Все было не так!
— Я знаю, как это было! Ты считала, что Питер Лэнсдон ухаживает за тобой, думая, что все мужчины должны влюбляться только в тебя. А когда выяснилось, что он собирается жениться на Амарилис, это оказалось для тебя ударом, и ты решила: «Ну и ладно, а я возьму Эдварда!» Так ты и поступила, а потом устала от своего мужа, верно? Это я могла бы посвятить свою жизнь уходу за ним, а ты завела себе любовника, лихого сэра Джейка!
— Ты ничего не поняла, Клер!
— Я все поняла! Неужели ты считаешь, что я слепа? Я знаю, что происходит, и у меня есть доказательства!
Я уставилась на нее, а она рассмеялась:
— Ведь Джейк писал тебе, не так ли? У меня есть два письма, написанные им тебе! Не думаю, что ты снова сумеешь устранить меня, ведь есть вещественные доказательства! Я покажу всем эти письма! Вы оба, ты и сэр Джейк, были возле Эдварда в ту ночь. Он или ты? Кто из вас сделал это? Возможно, ты, перед тем как пожелать мужу спокойной ночи? Ты сама дала ему яд, не так ли? Можно лишь гадать о том, кто из вас двоих влил в стакан смертельную дозу, но дала Эдварду ее ты!
— Клер, Клер, что ты говоришь?
— Ты и твой любовник убили Эдварда!
— Это неправда, я бы ни за что…
— Неужели? А кто же держал любовника под крышей его дома?
— Ты очень многого не знаешь!
— Знаю достаточно много, и не воображай, что я буду стоять и смотреть, как ты будешь открещиваться от всего! Я собираюсь отдать письма следствию, это — прямые доказательства!
— Это ничего не доказывает!
— Это доказывает, что два человека в этом доме желали смерти Эдварда. Оба оставались с покойным наедине в эту ночь и у обоих была возможность влить в воду смертельную дозу!
— Клер, это безумие!
— А мне кажется весьма убедительным!
С этими словами она вышла. Я легла ничком. Значит, у Клер были мои письма, и она собиралась предать их огласке? Письма докажут, что у нас с Джейком был мотив для убийства. Никогда я не решилась бы сделать плохо Эдварду, а Джейк?..
Всю ночь я не могла сомкнуть глаз.
Утром я встала спозаранку. Отправившись в конюшню, оседлала лошадь. Мне нужно было выбраться из дому, побыть в одиночестве и подумать. Я поехала к морю и проскакала галопом по краю прибоя, но впервые это не доставило мне удовольствия. В голове билась одна-единственная мысль: письма у Клер, это она украла их! Мои предположения сбылись.
С Джейком я пока не хотела встречаться: я слишком боялась того, что могло выясниться. Был лишь один человек в моей жизни, к которому я могла обратиться в такую минуту, — моя мать. Я повернулась и поехала в Эверсли.
Увидев меня, мать ничуть не удивилась. Я сказала:
— Мне нужно немедленно поговорить с тобой… наедине.
— Конечно, — согласилась она.
Мать провела меня в небольшую гостиную. Захлопнув дверь, она сказала:
— Сюда никто не войдет!
И я рассказала ей обо всем: что Джейк и я были любовниками, об угрызениях совести, мучившими меня, и о моем стремлении не причинить боли Эдварду.
Мать понимающе кивала:
— Это естественно, Джессика! Тебя нельзя судить слишком строго!
Но когда я упомянула о письмах, присланных мне Джейком и украденных Клер, она нахмурилась.
— Из писем ясно, что мы — любовники! Что Джейк беспокоится и хочет, чтобы я уехала с ним. Клер угрожает использовать письма против меня!
Мать молчала. Видно было, что она очень расстроена.
— Боюсь, — заключила я, — что складывается впечатление: либо Джейк, либо я… или мы вместе… планировали убийство Эдварда!
— Эти письма не должны никому попасть в руки! — заявила мать.
— Клер всегда ненавидела меня: она любила Эдварда и надеялась выйти за него замуж. Возможно, если бы не я, ей удалось бы это. Клер не могла простить мне этого, и теперь у нее появилась возможность…
— Это надо предотвратить! Мы должны получить эти письма до того, как начнется расследование! — твердо заявила мать.
— Клер ни за что не отдаст их!
И мать произнесла слова, которые часто говорила в прошлом и над которыми я смеялась:
