Виктория Холт - Власть без славы
При виде Филипа я пришла в восторг – на нем превосходно сидел подаренный мною костюм: камзол и штаны из белого атласа, отороченные серебром. Костюм дополнял золотой воротник, украшенный бриллиантами, а колено украшал орден Подвязки, торжественно преподнесенный ему сразу по прибытии в Англию.
Мы сели на кресла, поставленные рядом с алтарем, в окружении Гардинера и епископов Лондонского, Дарэмского, Линкольнского, Элийского и Чичестерского.
Перед началом церемонии регент Неаполитанского королевства зачитал послание Его Императорского Величества Карла V, в котором тот извещал, что отказывается от неаполитанского престола в пользу своего сына Филипа, дабы его возлюбленная кузина – королева Мария сочеталась браком с королем.
Затем нас провозгласили мужем и женой. Мы сели на два трона и прослушали торжественную Мессу.
* * *Я сохранила в памяти все мельчайшие события того дня. И когда мне бывает тяжко, я вспоминаю день моей свадьбы, чтобы вновь ощутить то счастье, которого больше уже не было в моей жизни.
Торжественный обед проходил во дворце епископа. Я не помню, что мы ели. Мне было довольно и того, что Филип сидел рядом. Однако от меня не ускользнули не слишком приветливые взгляды, которые мои соотечественники бросали на принца-консорта и его свиту. Мне было немного обидно за своих подданных, которые отчаянно старались подчеркнуть, что владычица их страны – королева и только она. Кресла, на которых мы сидели, были разные – мое более высокое и богаче украшенное, посуда – тоже разная: мне подавались кушанья на золотых блюдах, ему – на серебряных. Я заметила, что на испанских гостей все это произвело неблагоприятное впечатление.
Но я решила, что подобные мелочи не должны отравить мой праздник.
После тостов и поздравлений в наш адрес мы с Филипом выпили за здоровье гостей и пригласили всех пройти в просторную гостиную, чтобы англичане и испанцы могли поближе познакомиться. Однако мало кто говорил на двух языках, и тогда зазвучала музыка – начались танцы. Я с удивлением смотрела, как испанцы важно ходят в такт музыке, в то время как мы совершаем головокружительные пируэты, подскакиваем и вообще веселимся что есть мочи. При этом я вспомнила отца, слывшего лучшим танцором королевства, поскольку никто не мог подпрыгнуть выше его и так прокрутить свою даму вокруг себя в вихре танца. Филип отнюдь не был блестящим танцором, но это даже прибавляло ему очарования.
Празднества закончились раньше, чем предполагалось, – сказалась языковая преграда и то, что испанцы не привыкли к нашему бурному веселью. Затем нас отвели в разные покои, где каждый ужинал отдельно. После этого члены Совета привели Филипа и меня в нашу спальню и удалились.
Я думала только об одном – как бы угодить своему возлюбленному. Но как именно, я не имела ни малейшего понятия. Ведь, несмотря на свой возраст, я, по существу, была наивной, романтичной девочкой. А он – опытный мужчина, который уже был женат и имел сына. Я всегда буду помнить его нежность, терпение и такт в нашу брачную ночь.
Что он испытывал, мне неведомо. Я же была счастлива. Это – любовь, сказала я себе в ту ночь.
В ОЖИДАНИИ РЕБЕНКА
Проснувшись утром, я увидела, что его нет рядом. За дверью слышался шум. Мои придворные дамы о чем-то громко спорили, возмущались, перебивая друг друга.
Я встала с постели и вышла к ним.
Взору моему предстала трагикомическая картина – дамы героически стояли на страже дверей в мою спальню, сдерживая натиск испанцев. Мужчины из свиты Филипа пытались объяснить, что согласно придворному этикету им следует поздравить новобрачных в их спальне утром после свадьбы.
Я успокоила всех, сказав, что таков испанский обычай, и поискала глазами мужа, но его и здесь не было. Где же он, удивилась я, куда он так рано ушел? Но спросить его я все равно бы не решилась, чувствуя, что, несмотря на мою любовь, я должна соблюдать определенную дистанцию.
Постепенно я стала узнавать особенности этикета испанского двора, сильно отличавшегося от нашего. Было забавно и любопытно.
Весь день Филип не появлялся. Сказали, что он занят важными делами, получив срочные депеши от императора.
Мне надлежало встретиться с супругами членов его свиты, и я решила начать с герцогини Альбы. Она потрясла меня своей элегантностью и величественными манерами. Мне безумно нравилось все испанское. Я представляла себе, как радовалась бы сейчас моя мать, видя свою дочь в окружении ее любимого испанского двора.
Позднее мы с герцогиней подружились, но первые минуты знакомства были, видимо, для нее столь же необычны, как и для меня. Она нервничала, не зная, что делать, когда я встретила ее стоя, а не сидя в кресле. Герцогиня встала на колени и хотела поцеловать мою руку, но я помогла ей встать, обняла и поцеловала в щеку.
Мне хотелось вести себя дружески непринужденно, но ее это поставило в тупик. Однако вскоре мы уже болтали как ни в чем не бывало.
Самым трудным оказалось привыкнуть к серьезности и скрытности испанцев. Так, я никогда не была уверена, что понимаю Филипа. Он вел себя по отношению ко мне учтиво и даже нежно, но я ни разу не видела его раскованным, не говоря уж о пылкости. Если бы я не строила воздушных замков, то поняла бы сразу, что наш брак, наши интимные отношения для него – всего-навсего долг, который он был обязан исполнять.
Когда его не стало, близкие к нему люди стали говорить о нем более откровенно, и тогда-то мне стало ясно то, чего я не видела раньше. Я расспрашивала их о мельчайших подробностях его отношения ко мне, получая какое-то мазохистское наслаждение от разочарования и боли, которые при этом испытывала.
Только тогда я осознала, что для него, молодого мужчины, я была чем-то вроде престарелой тетушки, с которой он был обязан спать и проявлять к ней надлежащие знаки внимания.
Однако все эти мысли пришли после, а тогда я была безумно счастлива.
Мы выехали из Винчестера и к полудню прибыли в Лондон. Пышная процессия, состоявшая из самой высшей знати Испании и Англии, показалась на Лондонском мосту. Толпы народа встречали нас приветственными возгласами. На людей, наверное, произвели особенное впечатление девяносто семь сундучков – каждый длиною в ярд – с золотыми слитками, которые Филип привез в качестве подарка.
Затем мы проследовали в Уайтхолл, где состоялась торжественная церемония в честь принца Филипа. Она была несколько сокращена из-за траура по герцогу Норфолку. Бедный Норфолк! В годы правления моего отца он чудом избежал казни, просидев чуть ли не полжизни в Тауэре, а когда я выпустила его на свободу, он уже был не тот. Незадолго перед смертью ему пришлось пережить поражение от мятежников Уайятта, против которых он выступил с малочисленным отрядом гвардейцев. Норфолк был настоящим другом и заслужил, чтобы память о нем сохранилась в наших сердцах.
