Патриция Поттер - Молния
— Я люблю тебя, — впервые произнесла она вслух то, что столько раз произносила мысленно.
Его руки слегка дрожали от сдерживаемых чувств. Он любовным движением дотронулся до ее щеки, обвел контур ее лица, словно стараясь убедиться, что она здесь.
— Не хотите ли отправиться на прогулку под парусом, мисс Брэдли? — спросил он.
На самом деле ему нужно было нечто гораздо большее, и Лорен понимала это.
— Хочу, — просто ответила она.
Не спрашивая, она знала, что они вернутся на тот чудесный остров, где они влюбились друг в друга, где они будут совершенно одни… если не считать Сократа, который отказался их покинуть.
* * *Лорен не могла отвести глаз от удивительно красивого мужчины, уверенно управлявшего рулем и парусом. Она вспомнила, как несколько месяцев назад так же смотрела на него и каким привлекательным он был, когда ловко двигался и легко и уверенно чувствовал себя в обществе моря, ветра и солнца. Ей показалось, что она уже тогда любила его, хотя и не так, как сейчас. Не всей душой, не всем сердцем и умом. Тогда она не могла любить его всем сердцем.
Теперь же ее сердце принадлежало ему одному, если он захочет его взять. Она еще во многом должна ему исповедаться.
Но сейчас она испытывала радость просто оттого, что смотрела на него.
Как и прежде, он с мальчишеской улыбкой сбросил свои черные лакированные сапоги. Однако в остальном в нем не было ничего мальчишеского: ни в прекрасно сидевших на нем брюках, ни в расстегнутой рубашке, обнажавшей могучую грудь.
Ветер ерошил его каштановые волосы, и ей до боли хотелось сделать это самой. Он улыбнулся ей, медленно и чувственно. Эта улыбка была интимной, как поцелуй, и столь же нежной. В ней было обещание.
Маленькое суденышко сделало поворот, обдав ее прохладными брызгами, и она ощутила контраст багамского солнца и воды. Все ее чувства сейчас были обострены. Ее тело было похоже на туго натянутую тетиву лука. Она любовалась грациозными движениями Адриана, умелыми действиями его рук.
А потом он поднял ее и отнес на безупречно гладкий, вымытый морем белый песок. Лорен едва сознавала присутствие Сократа, который добирался до берега на плече Адриана и соскочил с него, как только он ступил на сушу, отправившись искать дерево.
Теперь с нею был только Адриан, только ощущение его близости, его объятия, его прикосновения, подобные разрядам молнии. Когда он положил ее на песок и стал рядом с нею на колени, Лорен ощутила себя в эпицентре бури. Его руки двигались вдоль ее тела, лаская, любя.
Буря превратилась в ураган, когда их тела соединились, и каждому из них было мало этих прикосновений, им было мало того, что они в состоянии были выразить, их желание было неистовым. Не просто вожделение, но нечто большее, желание целиком и полностью укрыть другого в своих объятиях, стать единым целым, стать единой душой.
Они так долго были врозь…
— Я люблю тебя, — прошептала Лорен, когда он вошел в нее и их тела слились во взаимной жажде, тоске и любви. Сначала нежно, а потом со все возрастающей яростью, вызванной потерей, страхом и пустотой. Ярость обратилась в невыразимую сладость, затем в неистовое желание и в конце концов взорвалась упоительным восторгом.
Они лежали рядом. Вокруг них как попало были разбросаны их вещи. Они чувствовали на себе благодатное солнце, прохладный ветер сушил их влажную кожу и слезы на лице Лорен. Обоих переполняло ощущение покоя: Рука Лорен пробежала по груди Адриана, на мгновение задержавшись на полученной им в Виргинии ране. Она склонилась и поцеловала ее. Она чувствовала биение его сердца, которое было биением и ее сердца тоже.
А потом она встретилась с ним взглядом, зная, что пришло время доверить ему все, открыть все секреты, всю ложь, всю ужасную правду.
— Я так много должна тебе сказать…
Адриан коснулся губами ее губ.
— Мне кажется, что я все знаю, любимая. Лиза рассказала мне часть, Реддинг досказал остальное.
— И ты все же?..
— Все же люблю тебя? — На его лице появилась улыбка — печальная, полная сожаления и даже немного виноватая. — Господи Всевышний, я люблю тебя. Я любил тебя с самого начала. Мне кажется, с того самого момента, как ты сделала реверанс Сократу. — Он провел губами по ее шее. — Я в этом не сомневался, когда ты пришла в тюрьму с Сократом на руках и рассказала эту удивительную историю о деформированном ребенке.
Он засмеялся, покусывая зубами ее шею за ухом, так что она едва могла разобрать его слова.
И добавил:
— Без тебя жизнь была бы невероятно серой.
— Но…
— Я знаю о твоем брате.
Он оставил в покое ее шею и посмотрел ей в глаза.
— Мне жаль, Лорен. Мне чертовски жаль. Тогда я не знал об этом, и если бы был способ вернуть его, я бы это сделал. Но я не могу.
Лорен видела в его глазах боль и сожаление. Она знала, что он говорит искренне, и поняла, что ощущение вины и гнев покинули ее. Она всегда будет помнить Ларри, но теперь перестанет терзать себя.
— «Призрак»… — начала она.
— Я знаю и об этом, — сказал он. — Я с самого начала догадывался, что ты тому виной. Но я думал, что у тебя для этого должны быть серьезные основании, и я хотел, чтобы ты рассказала мне, чтобы ты мне доверяла… Это было для меня чертовски важно.
Лорен прошептала:
— Я хотела, но…
— Что но?
— Джереми рассказал мне о твоем пари с Клеем.
Адриан застонал. Теперь он многое понял. Ее неожиданную сдержанность на «Призраке», те моменты, когда ему казалось, что она ускользает от него.
У нее были основания не доверять ему. Это проклятое глупое пари.
— Это был глупый поступок, совершенный под влиянием минуты, сразу после нашего с тобой знакомства, — сказал он. — Мы привыкли заключать пари по любому поводу. Мы почти сразу же решили его аннулировать, но Клей поторопился… с обедом.
Лорен испытала облегчение. До этого момента она не понимала, до какой степени это ее беспокоило. Должно быть, это облегчение отразилось у нее на лице, потому что она собиралась что-то сказать, но он остановил ее таким нежным поцелуем, что сердце ее запело.
Потом он сказал, словно объясняя им обоим:
— Я не понимал, что пытался судить тебя за то, в чем сам был виновен. Я недостаточно доверял тебе, чтобы рассказать о своих подозрениях и прямо спросить тебя о причинах твоих поступков. Я возложил всю вину на тебя и чуть не потерял тебя.
Лорен пыталась протестовать, пыталась сказать, что сама во воем виновата, но он приложил пальцы к ее губам и заставил ее замолчать.
— Я долгое время не умел доверять тебе, Лорен, но я учусь. Будь терпелива со мной.
Голос Адриана был таким тихим и умоляющим, каким Лорен никогда его не слышала. Она думала о том, что он во многих отношениях доверял ей гораздо больше, чем она позволяла себе доверять ему.
