Шеннон Дрейк - Взгляд незнакомки
Позже Кендалл удивлялась тому, насколько легко удалось Бренту соблазнить ее и на этот раз. Но… как только он умело снял с нее одежду и начал покрывать тело поцелуями, она забыла обо всем на свете. Ее тело само прижалось к его сильному телу, и в этом прикосновении было что-то невероятно опьяняющее. Сердце подсказывало ей, что Брент пришел не просто так. Он пришел просить у нее прощения — просить своей любовью. Опаленная огнем его любви, она от всей души была готова простить его. Когда он вошел в нее, она почувствовала, что жар возлюбленного плавит ее, как воск. Теперь Брент мог вить из нее веревки, ее тело и душа были в его власти — он мог делать с ней все, что делает со своими марионетками опытный кукловод. Шепотом он отдавал ей приказы, словно командуя своими матросами, а она охотно подчинялась всем его требованиям, полностью отдаваясь его ласкам. Он вознес ее к вершинам удовольствия, отстранился, покрыл водопадом поцелуев, позволяя себе с ней любую прихоть. Когда его влажные губы, коснувшись ее спины, замерли на пояснице и приникли к ягодицам, она едва не задохнулась от острого, жгучего наслаждения. Он снова вошел в нее, слился с ней, стал частью ее существа, поверг в знойную лихорадку, взорванную невыносимо сладким приливом нежной страсти.
Кендалл лежала, прижимаясь к Бренту и укрытая платьем, — как только возлюбленный перестал обжигать ее своими прикосновениями, она почувствовала холод зимней ночи.
— Брент, — проворковала она, потершись щекой о него и запустив пальцы в густые волосы на его груди. — Я так рада: ты, наконец, понял, что я была права. Мне было нестерпимо…
— Что? — резко перебил он ее. Она подняла голову и уставилась на Брента своими бездонными синими глазами.
— Я принимаю твои извинения…
— Какие еще извинения? — взорвался Брент, прищурив свои серо-стальные глаза. — Я и сейчас бы с удовольствием задал тебе хорошую трепку…
— Что ты сказал? — Теперь в голосе Кендалл появились ледяные нотки.
— Ты же могла погубить всех нас! Ты поступила как полная дура. У меня кровь закипает, как только я вспоминаю об этом. Прошу тебя, Кендалл, не буди во мне зверя.
— «Не буди во мне зверя!» — передразнила она его, — Что это значит, наглый сукин сын? Что, собственно говоря, заставляет тебя заниматься любовью с дурой?
Брент медленно прикрыл свои ставшие ледяными глаза. Даже сквозь рыжевато-золотистую бороду было видно, как его лицо покрылось пятнами, так сильно он разозлился.
— Есть такие потребности, — процедил он сквозь зубы, — которые не имеют ничего общего с умом глупой бабы.
В ярости Кендалл обхватила себя руками. У нее был взрывной характер, и сейчас она, стиснув зубы, едва удерживалась, чтобы не ударить Брента. Темперамент взял свое, и Брент не успел вовремя среагировать. Он перехватил ее руки, но она все же успела оставить на его лице следы ногтей.
В мгновение ока она оказалась лежащей на нем. Сдавленная могучими руками, она продолжала сверлить его негодующим взглядом.
— Кендалл, — тихо прошипел Брент, — не лезь в драку, если у тебя нет оружия, и не раздавай направо и налево то, чего не хочешь получить назад.
— Капитан Макклейн, — холодно и высокомерно произнесла Кендалл, тщетно стараясь вырваться из его мертвой хватки, — я решила согласиться с вами. Действительно, во всем, что касается вас, я полная и законченная идиотка. Но я не лакомое блюдо, которое существует только для того, чтобы вы могли утолить свой голод. Видимо, мой убогий умишко — органическая часть моего женского естества.
— Кендалл, ты же чувственная женщина. Я не могу поверить, что наш с тобой спор уменьшает наслаждение, которое ты только что испытала.
— Блестяще! Брент, ты абсолютно прав. Любовь — это то же самое, что еда, верно? Это, правда, что бы ни происходило, мы всегда хотим есть, когда проголодаемся, и пить, когда испытываем жажду. Раньше я как-то не задумывалась над этим, но теперь задумалась. Раньше я была дурой и любила тебя, а теперь поумнела. Но я, как ты только что изволил заметить, чувственная женщина, и у меня есть определенные потребности. И теперь выбирать буду я. Кроме тебя, здесь есть еще трое мужчин.
— Перестань выражаться, как шлюха!
— Кроме того, Бью намного привлекательнее, чем ты, да и обхождение у него не в пример твоему, так что… — Брент пребольно ухватил ее за волосы.
— Ты в уме, Кендалл? Тебе мало войны, так теперь ты хочешь, чтобы мы с Бью вцепились друг другу в глотки? — Она закрыла глаза и помотала головой.
— Нет, — прошептала она едва слышно. Брент отпустил ее волосы и обнял с трепетной нежностью.
— Прости меня, Кендалл. Я был вне себя и не хотел сказать то, что сказал, но ты обозвала меня наглым сукиным сыном, и я решил отплатить тебе той же монетой.
Кендалл захотелось плакать. Боже, какая это радость — чувствовать его нежность, проникнуть в его душу, слушать его тихий, ласковый шепот…
— Если бы ты только научилась не вмешиваться в дела, которые тебя не касаются, — сказал он в пространство. — Когда ты делаешь то, чего не понимаешь, ты поступаешь глупо, Кендалл.
Чтобы не потерять решимости, она отодвинулась от него.
— Брент, — холодно произнесла она. — Меня касается все, что с нами происходит, и я никогда не поступаю глупо. И раньше не поступала. Да, у моих действий были плохие последствия, и, не буду отрицать, много раз мне требовалась помощь. Но поступать иначе я просто не могла. Если ты не можешь этого принять…
Брент резко сел, взял Кендалл за плечи и взглядом приказал ей замолчать. Глаза его горели.
— Я могу принять только одно — твое доверие. Ты должна научиться мне доверять, хотя бы иногда. Я совсем не хочу с тобой ссориться. Признаю: ты умная и жаждущая жизни, тебе не занимать мужества. Но пойми, Кендалл, ты не в силах изменить ход войны. Эта старуха убила пять человек, ее место на виселице. Ты позволила ей бежать, а значит, нас могли схватить. Тогда меня, без сомнения, повесили бы или расстреляли, а тебя отправили бы к Джону Муру. Поэтому хочешь, не хочешь, но я намерен отправить тебя в безопасное место. А если ты вздумаешь улизнуть, то — клянусь Богом! — я найду тебя… Надеюсь, ты поняла меня, Кендалл?
— Погоди, — сердито возразила она. — Так нечестно, и ты это сам знаешь. Ты покинул меня, и только поэтому я оказалась в Виксберге.
— Ты не права, я не покидал тебя. Просто мне надо воевать, а тебе — нет.
— Теперь тебе не надо воевать, потому что ты пленник.
— Кендалл, я снова приму командование своим судном. Стерлинг вернется в армию Северной Виргинии, а Бью и Джо присоединятся к своему полку.
— А я, как паинька, буду сидеть взаперти? — язвительно поинтересовалась Кендалл.
