Сьюзен Филлипс - Невеста Коупленда
Едва он ворвался в лес, как увидел, что они идут ему на встречу, Вазидан ехал впереди на кобыле цвета бисквита, а Ноэль ехала за ним на Каштановой Леди. Облегчение, испытанное им, вскоре сменилось гневом, который он пытался побороть, когда его старый друг заметил его и поднял руку в знак приветствия.
— Калану, мой друг. Рад тебя видеть.
— И я тебя, Вазидан. Очень давно не виделись.
Они соединили руки в приветственном жесте, когда их лошади встали бок о бок. Тогда Куин заметил красное пятно на тунике Вазидана.
— Ты ранен.
— Просто царапина. Твоя женщина свирепа как волчица.
Куин посмотрел на нее жестким и холодным взглядом. Натянув поводья, она направилась мимо двоих мужчин к конюшне. Там вручила свою лошадь конюху и направилась обратно к дому, когда он догнал ее и впился пальцами в ее руку.
— А с тобой я еще не закончил, — прорычал он сквозь плотно сжатые губы. — Я разберусь с тобой после того как поговорю с Вазиданом.
Она вышла из ванны и вытерлась, прежде чем замотать свои мокрые волосы полотенцем, которое ей протянула Грейс. Куин до сих пор не вернулся в дом, хотя она ждала внизу более часа, прежде чем пришла в себя и в ярости направилась в свою комнату. Почему это она должна ждать у моря погоды как какая-то кухарка? Пускай он ее ждет!
Даже ванна с горячей водой не смогла успокоить ее гнева. На этот раз он зашел слишком далеко. Его высокомерие фактически подвергло ее жизнь опасности! Он должен был сказать ей, что позади дома находится болото, а не отдавать конюхам бессмысленные приказы.
Она скользнула все еще влажным телом в шелковый лиловый халат и плотно затянула пояс вокруг своей талии.
— Синий муслин подойдет для сегодняшнего вечера, Грейс.
Вдруг входная дверь хлопнула с огромной силой. Только Куин был способен войти в дом так грубо. Ноэль поручила Грейс сказать ему, что она сейчас спустится вниз, но не успела рука девушки коснуться ручки, как дверь распахнулась.
— Ступай вниз, — приказал он удивленной девушке.
— Она остается здесь. Ты можешь спуститься вниз и подождать, пока я оденусь.
Он мотнул головой в сторону двери.
— Убирайтесь отсюда, Грейс. — Нервничая девушка сделала, как ей было велено. — Что, черт возьми, ты творишь?
Его челюсти были напряжены, а губы едва двигались, когда он бросил ей вызов. Подспудно он понимал, что степень его гнева не соотносится с серьезностью ее поступка, но не мог простить ей того страха, растекшегося по его венам словно яд, когда он обнаружил, что она в опасности.
— Неужели ты не в состоянии выполнять элементарные инструкции. Тебе обязательно нужно всегда мне перечить?
В глазах Ноэль заплясали золотистые молнии воинственности, даже когда часть ее заметила как же он удивительно красив. Голова запрокинута, ноги широко расставлены, кулаки уперты в бедра.
— Да как ты смеешь приходить сюда и обвинять меня? Я не следую приказам, которые даются без объяснений.
— Я не обязан давать тебе какие бы то ни было объяснения.
— Но ты подверг мою жизнь опасности, не сказав про болота.
— Это ты поставила под угрозу и свою жизнь, и жизнь моего друга, со своим проклятым ножом!
— Твой друг, — усмехнулась она. — Этот дикарь напал на меня!
Это было не только несправедливо, но и не соответствовало истине, и Ноэль знала об этом. Тем не менее, она не исправила сказанного, хотя и видела, что эти слова полоснули по нему как удар кнута. Она почувствовала страшное волнение, когда увидела опасный прищур его глаз. Подталкиваемая и чувством одиночества и тем, что задвижка ее спальни так и осталась без надобности, и невыразимой тоской по чему-то большему, нежели холодная вежливость со стороны этого человека, она спровоцировала его намеренно.
— Меня тошнит от твоих разговоров про то, как индейцы подвергались гонениям. Если это пример того, что происходит, когда они живут бок о бок с белыми людьми, я считаю, что правительство поступило правильно, переселив их всех. — Подняв подбородок, она приближалась к нему размеренным шагом, взвешивая каждое слово. — Они грязные дикари, Куин, независимо от того как ты пытаешься их выгородить. Они представляют угрозу каждой белой женщине, которая осмелилась ступить дальше собственного порога.
— Значит, маленькая собирательница отбросов в канавах, которая дурачила и обманывала, ради того чтобы выбраться из трущоб, теперь смеет осуждать людей!
— Люди! — произнесла она издеваясь. Ее влажные губы дрожали от опасности и волнения того, что она делала. — Они животные!
— А мы сейчас нет?
У нее перехватило дыхание.
— Что ты такое говоришь?
— Если бы я знал, что для тебя это так важно, я бы тебе давно уже сказал, что я Чероки, но, честно говоря, это не пришло мне в голову.
— Я тебе не верю!
Это была ложь. Еще как верила! Портрет Аманды уже поведал ей правду, предупредил ее о том, каким безумием было бы злить его.
— Ты не хочешь мне верить, потому что боишься.
— Я не боюсь!
— А следовало бы, — ухмыльнулся он, презрительно скривив губы. — Ты же слышала, что индейцы делают с белыми женщинами.
Сорвав полотенце с ее головы, он погрузил свои, покрытые синяками, руки в массу ее влажных волос.
— А теперь тебе страшно, Высочество, чувствовать дикаря так близко от своих прекрасных волос? Ощущается ли страх холодным металлом на языке?
Он намотал на пальцы прядь длинных шелковистых волос растущих из ее макушки и потянул, пока на ее глаза не навернулись слезы боли.
— Именно здесь Чероки снимают скальп. Только в этом месте. Иногда жертва даже остается в живых, чтобы рассказать об этом.
— Убери от меня свои руки, — закричала Ноэль.
— Уже слишком поздно.
Отпустив ее волосы, он толкнул ее к стене и разорвал хрупкий шелк халата. Ткань упала на талию, где завязанный пояс удерживал ее от дальнейшего падения. Его глаза стрельнули на ее наготу, затем он грубо провел по ее шее, плечам и дошел до груди.
— Посмотри на мои руки на твоем теле. Посмотри насколько бела твоя кожа по сравнению с моей. Даже твои соски не так темны как моя кожа.
Она вздрогнула, когда смотрела на его массивные темные руки, на его мозолистые ладони массирующие ее нежные соски.
— Не только от солнца моя кожа стала такой. Это кровь Чероки.
Она накинулась на него с кулаками и начала выплевывать распаленные, возмутительные проклятия, пока его рот не обрушился на ее рот, не стараясь угодить, а лишь наказать. Как лисица, Ноэль извернулась и укусила его за нижнюю губу. Когда он отпрянул от нее, его глаза были черны от ярости, а она побежала, зная, что независимо от того как быстро она бежит, он все равно ее поймает.
