Дональд Маккейг - Ретт Батлер
Поскольку счастье Ретта и Скарлетт столь тесно переплетено с моим собственным, хотелось бы мне написать, что их брак удачен. Ни Ретт, ни Скарлетт не обманывают друг друга — однако никакого единства между ними нет, словно они сошлись лишь на время, как любовники. Размолвки не находят разрешения, недопонимание заставляет затаить обиду, личные интересы каждого не включают интересов другого, а в прошлом месяце Мамушка, милая старая няня Скарлетт, призналась (полунамеком, в обычной для нее манере), что они больше не спят вместе.
Скарлетт настолько соотносится в представлениях людей с саквояжниками, что на улицах с ней не заговаривают.
Будто для того, чтобы еще сильнее поддеть миссис Мид и миссис Элсинг, она постоянно принимает губернатора Буллока с приятелями — Пурьером, Кимболлом и Блоджеттом. Ретт бежит от таких сборищ как от чумы.
О Розмари, оба — и Ретт, и Скарлетт — так дороги моему сердцу! Если бы твой брат не вывез нас той ужасной ночью из Атлантика потом, когда повсюду настали трудные времена, мы с Бо вообще могли бы не выжить, если бы Скарлетт не приютила нас в Таре.
Они с Реттом совсем другой породы, не то что мы с тобой. Стоит им войти в комнату — и все головы оборачиваются к ним.
Явившись ко двору Соломона, царица Савская привезла с собой целый кортеж из солдат и служанок. Кони ее были украшены драгоценными рубинами и золотом. У врат Иерусалимовых стражники расступились, давая дорогу.
Навряд ли она пошла к Соломону сразу же или даже на второй день. Скорее всего, между ними сновали слуги и чтитники, вероятно, был устроен пир в честь приезда, где Соломон сидел во главе огромного стола, а царица Савская на другом его конце.
Но через некоторое время, ибо она была могущественной царицей, настал день аудиенции. Облаченный в пышные одежды, Соломон был красив. У него насчитывалось не меньше сотни молодых красивых наложниц.
Царица Савская задала Соломону вопрос — и он ответил. И на следующий ответил. Он ответил на все ее вопросы.
В Библии говорится: «И более не осталось в ней сомнения[62]. К чему все богатства и мощь, если он смог ответить на все ее вопросы?
До чего она, должно быть, его возненавидела.
Ретт со Скарлетт женаты три года. Но связывает их лишь дочь, Бонни, которую они самозабвенно любят. Боюсь, Ретт слишком балует Бонни. Он берет ее повсюду с собой. А она просто прелесть! Девочка влияет на отца весьма благотворно.
Малышка Бонни сотворила настоящее чудо. Ей удалось превратить Ретта Батлера — только не смейся — в респектабельного человека!
Узнав, что детей Батлеров не приглашают на детские праздники, поскольку общество осуждает родителей, Ретт предпринял меры, дабы исправить положение. Стоит ему захотеть — он кого угодно уговорит.
Обществу сирот и вдов конфедератов нужна помощь? Довольно ли будет сотни долларов?»
Знаменитые конфедераты — даже сам генерал Форресип — съехались в Атланту, чтобы укрепить репутацию Ретта. От саквояжников, даже от давнего друга Руфуса Буллит, он нарочито отдалился.
Результат: те же самые леди, что готовы были его растерзать всего полгода назад, теперь глаз с него не сводят, а Уайд, Элла и Бонни не пропускают ни одного детского праздника!
Остается лишь молиться за счастье Ретта и Скарлетт. Чтобы «дитя повело их»[63].
Я молюсь и за тебя с маленьким Луи Валентином.
Твоя подруга,
Мелли.
Вечером того дня Розмари провожала мать с Луи Валентином от дома 46 по Чёрч-стрит до гостиницы «Ист-Бэй».
Военные корабли федералов еще стояли на якоре в чарльширской бухте, а на набережной число людей в синей форме намного превышало количество горожан.
Прибрежные перевозки оживились, лишь причал фирмы «Хейнз и сын» выделялся своей заброшенностью на фоне снующих кораблей и шлюпок.
«Гостиница Ист-Бэй. Джейми Фишер и мисс Джулиет Раванель, единственные владельцы» — гласила скромная вывеска, не особенно заметная для путешественников, падких до показной роскоши. Сама гостиница сверкала чистотой.
Медная дверная ручка старинного особняка Фишеров была отполирована до зеркального блеска. Передний холл выглядел празднично, увешанный рождественскими венками и остролистом. Над дверью в гостиную висела веточка омелы.
— Розмари, дорогая! — воскликнула Джулиет, вытирая руки о полотенце.
— Джулиет, как я рада. Слишком редко мы стали видеться.
С возрастом Джулиет превратилась в женщину с прямой спиной, убиравшую начавшие седеть волосы в тугой пучок. Но для искусно сшитого платья она выбрала покрой, приличествующий более молодой особе.
— Счастливого Рождества, Джулиет, — сказала Розмари, целуя ее в щеку. — Мы отдалились совсем не по моей воле.
Вежливая улыбка Джулиет чуть потеплела.
— Брат мой безрассуден до глупости. Позволь, приму накидку… А, Луи Валентин! Ты совсем взрослый.
Взрослый Луи Валентин спрятался за спину бабушки, ухватившись за ее ногу.
— Счастливого Рождества, миссис Батлер. Спасибо, что пришли. Луи Валентин, в гостиной есть другие дети и милая елочка! Дочку капитана Джексона зовут Джун. А беленькая — Салли.
Отбросив осторожность, мальчик двинулся в соседнюю комнату, откуда раздался возглас маленькой девочки: «Елочку не трогать! Мисс Джулиет сказала, что мы не должны ее трогать!»
Розмари с Джулиет остались пока в холле, а Элизабет Батлер последовала за внуком.
— Ретт уже наверху. С его Бонни и твоим Луи Валентином все семейство в сборе.
Панели на стенах блестели, подвески на люстре в холле сверкали, как настоящие сосульки.
— Замечательная люстра, Джулиет. Просто чудо, что она пережила обстрел.
— Видела бы ты ее тогда на тележке «подбиральщика», у него-то мы ее и купили за пять долларов! До сих пор побаиваюсь: вдруг кто-нибудь явится и потребует назад: «Где, скажите на милость, вы взяли этакую люстру?» На ней тысяча шесть хрустальных подвесок, Джейми сам их моет, а потом развешивает по-новому.
— Знаешь, я, по сути, выросла в этом доме, — сказала Розмари, — С бабушкой Фишер порой было нелегко, но она была замечательная. Бедная милая Шарлотта…
— Теперь я жалею о каждом недобром слове, сказанном в ее адрес.
— Потом ведь Шарлотта полюбила тебя, — Розмари вгляделась в репродукцию, которая висела на стене в рамочке. — Да это же «блокадный бегун»! Похоже, «Летучая мышь»? А у вас тут полон дом янки… До чего же ты непримиримая, Джулиет!